Узник Петропавловки и четыре ветра Петербурга. Эка Парф

будто видел того впервые.

      – Что так смотришь на меня? У тебя сейчас переходный возраст. Ты мне, главное, маму не обижай и с шалопаями в дружбу не ввязывайся, – погрозил он пальцем.

      Мальчик с непониманием уставился на Георгия Александровича. Тот было уже развернулся к бутерброду, как вспомнил что-то и вернулся к Николя.

      – А что за олень там был?

      – Олень? – переспросил сын.

      – Ну да, – взглянул отец на сына через плечо. – Какого оленя ты видел?

      – Да обычного оленя…, – растерялся юноша.

      Георгий Александрович тем временем начал нарезать колбасу.

      – Мы ведь не просто так носим эту фамилию – Оленевы. Знаешь, откуда она произошла?

      Мальчик отрицательно повертел головой.

      – Наш с тобой предок, говорят, барских кровей был, – протянул он. – После революции, конечно, мало что уцелело… да и мало кого из бывших землевладельцев новая власть-то щадила. Не говоря уже о титулованных. Короче, – развернулся он к сыну. – Родился у бояр мальчик, не не смогли они его оставить. Отдали его воспитателям, отвели поместье – ну, всё как в те времена было принято…

      – Какие времена?

      – Век эдак XVIII. Может, XIX.

      – А что за бояре?

      – Неизвестно. Ходила легенда, мне её ещё твоя бабушка французская рассказывала, что бояре эти в городе были очень влиятельными людьми.

      – В каком городе? – не унимался мальчик.

      – В Петербурге естественно! Ты вообще чем слушаешь? Ай! – отмахнулся Георгий Александрович, – в общем, слушай: мальчика этого завернули в оленью шкурку и вынесли из дома. Когда выбирали для него фамилию, биологические-то родители свою ему дать не могли, посмотрели на его одеялко и назвали Оленевым. А так как в моде был французский язык, то… до революции его потомки ходили под фамилией Оленéв.

      – Странно звучит.

      – Сейчас странно, а тогда – самое оно. Я так думаю, её поминутно ещё и коверкали по самое не хочу. Оленевье какое-нибудь. Почему нет?

      – Но сейчас-то мы Оленевы. Ударение на о.

      – Верно, – кивнул Георгий Александрович, отрезая себе на бутерброд щедрый кусок колбасы. – Но это теперь, после революции 1917 года. После свержения монархии… Ты ведь понимаешь, о чём я? – с сомнением спросил он сына.

      В голове Николя пронеслись параграфы из справочка по подготовке в ЕГЭ по истории и он утвердительно кивнул.

      – В общем, после прихода ко власти большевиков начались всяческие гонения на так называемых «бывших людей». Дворяне, титулованные, землевладельцы, потом и зажиточных крестьян под одну гребёнку сгребли.

      – А почему их называли бывшими людьми?

      – Потому что раньше они были привилегированным классом. А после революции потеряли свой статус и вмиг стали никем.

      – Они стали как и все, так?

      – Нет конечно. Несмотря на то, что власти ввели уравниловку, «бывшим людям» на неё рассчитывать не приходилось. Их потом лишили каких-либо прав. Могли уволить с работы просто потому что ты сын или дочь дворянина. У таких детей – даже твоих