Сказка Востока. Канта Хамзатович Ибрагимов

обнажили, слегка поклонились и тут же выпрямились во всю богатырскую стать.

      – Мы чтим гостей, – резок голос Повелителя, – но и они должны уважать этикет моего двора.

      Скорее всего, азнаур Тамарзо владеет и другими диалектами, но в данный момент он хочет подчеркнуть значимость и культуру родного языка, отвечает через переводчика на грузинском:

      – Великий Эмир, на Кавказе нас с детства учат: гость – святое. И если бы ты принимал меня в Самарканде, я был бы гость. Однако под нашими ногами древняя земля Грузии. Она была, есть и будет грузинской! – алым румянцем зарделось его мужественное лицо, а в голубых глазах блеск жизни, вызова, силы.

      Сын Тимура Мираншах и внуки – Мухаммед-Султан и Пир-Мухаммед, что сидели на ковре справа от трона, от этой дерзости чуть не рванулись вперед, готовые изрубить наглеца. Но Тимур их жестом остановил, невольно, оценивающе посмотрел на свое потомство. В их узких глазах тоже блеск, но другой – блеск хищника, блеск смерти. И Тимур не столько с ненавистью, сколько с завистью снова посмотрел на азнаура-богатыря и подумал: «Такой ко мне служить не пойдет, а воевать против такого будет не просто».

      Пытаясь отойти от этих мыслей, Повелитель завел пространные речи о дружбе с грузинским царем и, вспомнив письмо Шахруха, как бы между прочим спросил:

      – А сколько стоит мера зерна в Тбилиси?

      – Я воин, а не торговец, – краток Тамарзо.

      Тимур понимает, что пустые слова и льстивая похвальба здесь не помогут. По велению Повелителя, все, даже сын и внуки, удаляются, просят уйти и сопровождающего Тамарзо спутника.

      – Это мой лучший друг, побратим Малцаг, – тверд Тамарзо, – от него секретов нет.

      – Разговор – один на один, – настаивает Тимур.

      – Разве ты один? – непреклонен кавказец. – Твой визирь, переводчик, охрана.

      – Кхе-кхе, – кашлянул Тимур и, кряхтя, тяжело спустился с трона и, желая побыстрее закончить, сразу же перешел к делу – за Едигея и его людей предложил огромный выкуп.

      – Мое богатство – свобода Грузии, – сходу отмел Тамарзо всякий торг.

      – Чего ты хочешь? – удивлен Повелитель.

      – Я твоих людей отдаю – ты с наших земель навсегда уходишь, – жестко глядит на Тимура кавказский предводитель. – И подтверждение тому – письменная грамота.

      – Хорошо, – согласен Тимур, – но мне нужен залог.

      – Я оставлю закладную.

      – Нет, – не согласен Повелитель. – В твоих руках не бумага, а люди. Ты с побратимом останешься при стане, пока Едигей не прибудет.

      Неискушенный Тамарзо, может быть, и поддался бы на эту уловку, да католикос всех грузин, с которым при помощи гонцов согласовывались все условия сделки, настоял на обмене людьми вне стана Тимура.

      Хоть Повелитель и заполучил Едигея и важных особ, все равно не рад: улизнул Тамарзо из его лап. И, пытаясь его вернуть, он