Облачно. Но не более. Майк Лебедев

предопределенность и где-то даже неизбежность, в чем-то мы и сами избираем свой Путь. Так и Филимон однажды променял голод и холод родной помойки на широкий подоконник на солнечной стороне и миску с синтетическими консервами…

      Глеб (вздыхая): Он потом залез на самый высокий шкаф и сидел там…

      Дмитрий (весело): Конечно на самый высокий! Он же теперь – ЛЕГЧЕ стал! (браво, сынок, гены и воспитание в тебе чувствуются – прим. авт.)

      Глеб (вздыхая еще): Он плакал…

      Да, друзья. В такие минуты вот как серпом по сердцу чувствуешь справедливость бессмертных слов третьего Президента Дмитрия Анатольевича Медведева: «Свобода лучше чем несвобода».

      3А

      – Федотов, а ты сам-то где был тогда? – спросил Алеша Беркович, – Ну, я имею в виду – в ночь с девятнадцатое на двадцать первое августа того самого года?

      – Ну где-где, – тут же откликнулся Федотов, – Где все были, там и я.

      – Ну, ты про всех не преувеличивай…

      – Ну я имею в виду – активная, небезразличная часть гражданского общества.

      – А-а… тогда понятно. Ну и как – страшно было?

      – Алеш, а сам ты – как думаешь? – задал Федотов встречный вопрос, – Не без этого, конечно. Дело-то такое, сам посуди.

      – Дуракам одним только не страшно, Алексей, – молвил Илья Муромэц и с этими словами веско похлопал Алешу по спине своей могучей пятерней, – Только им. Ты меня понимаешь, да, что я имею в виду?

      – Да понимаю, понимаю, – Алексей сделал попытку увернуться, что было не так-то просто, – Про смелых еще скажи, напомни, а то я подзабыл что-то… Ну и, короче – за что боролись-то там, у Белого-то дома? Сейчас-то видишь так – вектор крутится, точка зрения меняется, так что и непонятно, как к вам теперь относиться следует, в какой лагерь зачислить! Прогрессоров, ну или наоборот, ретроградов…

      – Мы-то? Да каждый за свое, в общем. Просто вместе. Тут знаешь как… – тут Федотов немного задумался, – Это как народ на стадионе собирается. Вроде так если объективно – так игры нет, результата, как следствие, тоже, титулов уже скоро пятнадцать лет как корова языком и не предвидится – но народ на трибуне все-таки есть, и довольно много. А просто – потому что вокруг вроде как все свои. Так побудешь среди них – ну и вроде хорошо, покойно на душе делается. А что там да как, где результат с игрой – дело другое. Понимаешь?

      – Ну и что делал?

      – На трибуне?

      – Да не на трибуне! У Белого дома!

      – Да то же, что и все. Баррикады построили, выступления ораторов и поэтов-песенников послушали, так походили из угла в угол. Обычное дело, что там еще!

      – Баррикады из чего?

      – Баррикады, Алеш – как в кино про революцию. Из чего было под рукой, то и в ход сгодилось.

      – Ну и как думаешь – если бы реально танки пошли, неужто удержались бы на позициях?

      Федотов задумался. Потом сказал так:

      – Ты знаешь, Алеш… я так понимаю, что дело-то не в баррикадах, а в людях. Если люди