Постижение. В Гомеры – поздно, а в Орфеи – рано. Леонид Леонидович Вариченко

без фронды, без хулы,

      Без чинопочитанья, чванства, шашней,

      Щедрот и скупости, хандры, юлы,

      Янтарной яви и мечтаний в ящик…

      И это прозвучало, не избито,

      Не узнано, не будет и забыто.

      Быть Фаустом, или не быть – не много:

      Желанье, Вена, Гёте, поздний час,

      Отсутствие в себе стесненья слога…

      Каков итог?

      Всё изменить!

      Сейчас!!!

      30.06.93. г. Вена

      ДОН ЖУАН В ШЕНБРУННЕ

      На много солнц, на много лун

      Легенду растянуть возможно.

      В подрамник классики – Шенбрунн,

      При свете факелов тревожных

      Законченное полотно

      Представлено согласно сану.

      Явиться было суждено

      Опять Живому Дон Жуану.

      Звонок последний звонко дан,

      Глубокий вздох, спектакль и начат.

      Он – молод, в окруженье дам,

      Улыбчив нагло и удачлив.

      Опять свежи его слова,

      Хоть где-то разойдясь и с делом,

      И не ломается канва

      Пред ним, как чопорная дева.

      Он – баловень, любимец масс.

      Помост искусственный не шаток.

      И вслед за ним с десяток нас

      Пускает вскачь своих лошадок.

      Тут взмахи шпаг. Там звон острот,

      Не режет взгляда повторенье.

      При свете праздничных костров

      Легенда покоряет время.

      Заказанный душевный пир

      Под звуки арии родился.

      Без этой встряски венский мир

      Сплошным бы «Реквиемом» длился.

      И светлячки тут по кустам,

      И вовсе не смертельны раны,

      И донныанны тут и там,

      И спасу нет от донжуанов.

      7.07.93. г. Вена

      БЕЗМЕРНОЕ ПОКОЛЕНИЕ

      Отравленное наше поколение

      Не знает мер в движенье по Судьбе —

      Ни в отрицании, ни в поклонении,

      Ни в полном равнодушие к себе.

      10.07.93. г. Вена

      СИЗИФ

      Всё прошлое перемесив

      Сегодня в дребедень,

      Я понял, что катил Сизиф

      К вершине каждый день.

      Не горя глыбу, не утех,

      Не ложь свою, не кровь,

      Но самый страшный смертный грех —

      Великую любовь.

      С надеждой в сердце, чуть дыша,

      Отвергнут был Сизиф,

      Но вновь признанья «совершал»,

      Свой разум не спросив.

      Морали он не преступал,

      В обман душой не бил —

      В слезах Сизифова тропа,

      Мечту он утопил.

      Наказан. Камень в гору прёт

      И должен водрузить,

      Чтоб помнил праведный народ,

      Как пред богами жить.

      Ведь то и дело, он любовь

      Вдруг выпустит из рук,

      И у подножья камень вновь,

      В начале всех потуг.

      Сомненья трепет, что свеча:

      «Не зря ль в правах кичусь,

      Вину переложить с плеча

      На высшее из чувств?»

      Ведь