Потерянные боги. Бром

их. Мне кажется, именно они и довели ее до безумия… до самоубийства, – и совсем тихо она прибавила: – Я чувствовала себя такой беспомощной.

      В ее серебряных глазах засверкали слезы.

      – Мне так жаль, Чет… Прости, что я не смогла сделать больше.

      Чету хотелось сказать что-то утешительное, но правильные слова как-то не шли в голову.

      Триш вышла из ванной с облегченным видом. Увидела их лица.

      – Ой, простите. Не хотела вас прерывать. Может, мне пока немного пройтись?

      – Чепуха, – сказала Ламия, утирая глаза. – Просто я – сентиментальная старая женщина. Скажи-ка мне, Триш, ты не прочь немного перекусить?

      – Да, с удовольствием, мэм, – ответила Триш.

      Ламия провела их на кухню, наполненную ароматом свежеиспеченного хлеба. В уютном уголке стоял обеденный стол; оттуда через высокое окно-эркер открывался вид на болота. Стол был накрыт на троих: тарелки, бокалы, столовое серебро. В центре стола, на доске, рядом с кувшином лимонада и корзинкой, накрытой хлопковым полотенцем, алела горка свежих спелых помидоров.

      – Так вы нас ждали? – спросила Триш.

      – Ждала.

      Триш бросила Чету укоризненный взгляд.

      Ламия сняла с корзины полотенце; там лежала буханка домашнего хлеба. Жестом она пригласила их к столу. Взяла в руки кувшин с лимонадом.

      – Попробуйте, и скажите мне, что вы об этом думаете. – Она налила каждому по бокалу.

      Чет сделал большой глоток.

      – Ух ты, это очень вкусно. – Он осушил бокал.

      Ламия, просияв, налила ему еще.

      – Эти лимоны я выращиваю у себя в солярии. Лучшие лимоны, какие только можно найти здесь, на побережье. – Она нарезала хлеб, потом помидоры, соорудив каждому по бутерброду. – А теперь попробуйте-ка это.

      Оба откусили по куску.

      – Ой, вкуснотища! – сказала Триш, и Чет заулыбался. Помидоры были такими нежными, что прямо таяли во рту, и сок бежал по подбородку.

      Рассмеявшись, Ламия вытянула из подставки салфетку и вручила Чету.

      – А теперь скажите, вы когда-нибудь пробовали такие сладкие помидоры?

      – Нет, мэм, – ответил Чет, утирая рот. Он доел бутерброд и попросил еще один. Пока они ели, Ламия рассказывала им про свой сад.

      – Так приятно, когда за столом не одна. – Она помолчала. – Так, может, вы останетесь подольше? Да? Порадуете старушку.

      Чет бросил взгляд на Триш и сделал глубокий вдох.

      – На самом деле мы очень надеялись, что ты будешь нам рада. Потому что нам очень нужно место, где можно пожить. Совсем недолго. Пока я не найду работу и все не наладится. Но сначала я хотел тебе кое-что рассказать…

      – У вас неприятности. Это я и так знаю.

      – Да, мэм. Но…

      – Насколько это серьезно?

      – Я и сам точно не знаю.

      Он рассказал бабушке, как они сбежали от судьи. Он не собирался вываливать ей все, но, начав, уже не мог остановиться. Не утаил ничего: рассказал и про них с Триш, и про кое-какие свои поступки, и про время, проведенное в тюрьме, и, наконец, про то, как они решили сбежать. Отвел взгляд.

      – Эту машину