Петля Ареадны. Лина Хвойная

кивнул и включил щелкающий поворотник, в котором я впервые услышал трескучих весенних птиц.

      Тоска, жалость, память – моя незыблемая троица.

      1 / небо все дальше / 2 / 4

      Я хотел бы объяснения, что это за прихоть такая, отобрать у меня маму. Я хочу свернуться комком, сжаться, обхватив себя руками, и броситься в самое жерло Вселенной. Либо я сломаю весь механизм, либо меня порубит.

      Её пальцы нырнули в шерстяной карман и достали свёрток бумаги. Она посмотрела на меня, перед тем как его раскрыть

      – Я грустная, потому что я ем тушенку.

      – Чего?

      Я не смог не улыбнуться.

      – На внутреннее покрытие консервных банок наносят вещество Бисфенол-А. Его связывают с депрессиями у молодых девушек.

      – Стефа, ты как всегда? – я рассмеялся.

      – Винил, из которого состоят чудесные пластинки, содержит в себе фталаты. Они приводят к гормональным расстройствам.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – Мы слушаем сказки на пластинках каждую вторую и четвертую среду.

      Я ходил к Стефании каждый день. Вставал с мыслью, что судьба дарит немного льда на ушиб. Мне нравилось с ней общаться, потому что в этом я находил покой. Я отвлекался. Мы могли сидеть на скамейке часами, но это было высшим развлечением для меня. Не мороженое меня лечило, а то, как я давал второй стаканчик ей и, счастье разливалось на её лице. Она была как из хрусталя. Вся сияла на солнце, а внутри был закристаллизованы причудливые пузырки, которые фантастически мерцали. Все минуты, что мы делил на двоих, были именно на грани «почти реально». Её голос был словно звон ключей от тайн. Она рассказывала мне много не просто интересного, о чем я даже никогда не задумывался. Это была совершенная иная призма для взгляда на жизнь. Я чувствовал, как все осколки мира мы сбросили в наш с ней общий калейдоскоп и мы можем разом охватить все на свете, заглянув в его трубу. В ней я больше видел, чем через окно или даже если бы я стоял посреди центральной улицы города и крутился вокруг своей оси.

      Я бы не сказал, что она получает хорошее образование или у неё была волшебным образом хорошая компания в детском доме. Нет. Наверно дело в том, что она как раз и не состояла ни в какой компании. Из этого она выудила вовсе не одиночество, а свободу. Ловила больше шансов от уединения, чтобы совершенствоваться. Из-за того, что она маленькая и её пепельные волосы и так, как посидевшие она, может, выгладила жалко для одногруппников. Это была её маскировочная накидка. При мне же они сверкали, как серебро. Она часто приносила мне что-то посмотреть. При детдоме была библиотека и она говорила, что это «исключительно благоприятное обстоятельство». Для неё такие слова звучали слишком сложно и забавно. Она постоянно читала то, что нужно и то, что совершенно рано для неё. Я рассказал ей, что книги могут затмить нечто намного более важное. Но она нашла слова, которые как всегда ловко обошли меня и я потерялся и может даже немного испугался, но принял.

      Когда я провожал её, я знал, что папа за мной заедет. Как-то раз я попросил