Прошедшие войны. II том. Канта Хамзатович Ибрагимов

проголодались с дороги?

      Элеонора Витальевна молча мотнула головой: мол, нет.

      Цанка пошел в свою комнату-каптерку, через пару минут вернулся, неся в руках маленькую прокопченную алюминиевую кастрюлю и небольшой сверток с едой. Ожидая приезда нового директора, учителя накануне приготовили отменный ужин: большой кусок сушеного бараньего мяса на ребрах, кукурузный чурек, высохший за весь недлинный день, и сыр. От себя Цанка добавил несколько зубчиков чеснока.

      – Поешьте, пожалуйста, – сказал тихо он, разворачивая узелок, – это специально для вас приготовили учителя.

      Только после этого Кухмистерова подняла лицо, большими, обрамленными впалой синевой глазами посмотрела на Арачаева, как бы ища у него помощи и поддержки.

      – Спасибо, спасибо, – тихо промолвила она, – благодарю вас, но я не голодна. Не волнуйтесь.

      Цанка стоял, переминаясь с ноги на ногу, как первоклассник. Оба чувствовали неловкость и скованность. Смотрели друг на друга. Молчали.

      – Извините, пожалуйста, – не выдержал Арачаев, – повторите, как, вы сказали, вас зовут?

      Кухмистерова чуть улыбнулась, опустила глаза.

      – Элеонора Витальевна, – сказала она медленно, все так же тихо, – для простоты можно – Эля. Простите, я виновата, а как, вы сказали, вас зовут?

      – Цанка.

      Кухмистерова встала, протянула руку. Арачаев вначале опешил, потом поняв, резко схватил тонкую, худощавую кисть девушки.

      – Я рада с вами познакомиться, – глядя прямо в лицо, сказала Кухмистерова и, как показалось Цанке, сделала легкий, сдержанный наклон головой.

      – Я тоже, – вымолвил Арачаев, по-детски наивно улыбнулся, тоже попытался сделать такой же поклон, неловко наклонился, осознав свою грубость, еще более расплылся в улыбке, не выдержав, засмеялся, не отпуская руки Элеоноры Витальевны. Его смех вызвал ответную реакцию девушки, она тоже улыбнулась, однако более сдержанно, даже испуганно, только слабой искрой чуть озарились ее глаза.

      – Вы поешьте, пожалуйста, – приглашал девушку к столу Цанка и хотел быть как можно галантнее, воспитаннее, однако это у него плохо получалось, и он чувствовал свою неловкость, угловатость.

      – Спасибо, я не голодна, – снова еле слышно промолвила Кухмистерова, осторожно присаживаясь на прежнее место.

      – Как не голодны? – возмутился беззлобно Цанка. – Сколько ехали? Ешьте, ешьте, а я сейчас чай поставлю.

      Арачаев снова исчез, через минуту появился вновь. Теперь Элеонора Витальевна стояла возле окна, делала вид, что смотрит наружу, переминалась часто с ноги на ногу. Цанка все сообразил.

      – Э-э… – не смог с ходу выговорить имя, – вы можете выйти и пойти направо вниз, через метров тридцать подсобное помещение.

      Кухмистерова ничего не ответила. Делая вид, что не торопится, обошла Цанку и направилась к выходу. Арачаев подошел к окну, ладонью вытер запотевшее стекло, озабоченно наблюдал за еле видимой тонкой тенью в ночи. По небольшому наклону