Из праха восставшие. Рэй Брэдбери

имел в виду. А потом, когда мы стояли у колодца, я почувствовал, что ты вдруг стала какой-то другой. В тебе появилось что-то новое, мягкое, что-то… – Он замолк, мучительно подыскивая слово. – Я не знаю, не знаю, как это сказать. Что-то такое с твоим голосом. И я понял, что снова тебя люблю.

      – Нет, – сказала Сеси. – Ты любишь меня. Меня.

      – Но я опять боюсь тебя любить, – сказал Том. – Боюсь, что ты сделаешь мне больно.

      – Очень может быть, – сказала Энн.

      Нет, нет, думала Сеси, я буду любить тебя всем своим сердцем! Скажи это, Энн, скажи, что я буду его любить!

      Энн молчала.

      Том чуть придвинулся и тронул ладонью ее щеку.

      – Я нашел работу в сотне миль отсюда. Ты будешь по мне скучать?

      – Да, – сказали Энн и Сеси.

      – Можно, я поцелую тебя на прощание?

      – Да, – сказала Сеси, прежде чем Энн успела что-нибудь решить.

      Он коснулся губами чужих для Сеси губ. Он поцеловал эти губы, его била дрожь.

      Энн окаменела.

      – Энн! – сказала Сеси. – Да не сиди ты так! Обними его!

      Энн не двигалась.

      Том поцеловал ее еще раз.

      – Я люблю тебя, – прошептала Сеси. – Я здесь, это меня ты видишь в ее глазах, и я люблю тебя и буду любить, даже если она не будет.

      Том отстранился и взглянул ей в глаза, он выглядел как человек, пробежавший без остановки сто миль.

      – Я не понимаю, что происходит. На секунду…

      – Да?

      – На секунду мне показалось… – Он прикрыл глаза ладонью. – Ладно. Отвезти тебя домой?

      – Да, – кивнула Энн Лири. – Пожалуйста.

      Том устало тронул с места. Они ехали под рокот и позвякивание машины сквозь совсем еще раннюю, одиннадцать с небольшим, осеннюю ночь, мимо сверкающих лугов и оголенных полей.

      Я могла бы отдать все, что угодно, абсолютно все, лишь бы быть с ним, никогда с ним не разлучаться, думала Сеси, глядя на проплывающие мимо поля. И тут же в ее ушах еле слышно прозвучало вечное родительское предупреждение: «Будь осмотрительна. Выйдя замуж за обычного, прикованного к земле человека, ты сразу утратишь свои способности, ты же не хочешь этого, верно?»

      Хочу, хочу, думала Сеси, даже и это отдала бы я без всяких раздумий, если бы только он меня захотел. Что с того, что сейчас я могу блуждать в пустынных ночных просторах, жить в птицах и собаках, кошках и лисицах, если я хочу одного – быть с ним. Только с ним.

      Дорога шуршала, послушно ложась под колеса.

      Энн молчала.

      – Том, – сказала она наконец.

      – Что? – холодно спросил Том. Он смотрел на дорогу, на деревья, на небо, на звезды – только не на нее.

      – Если когда-нибудь – хоть через год, хоть когда угодно – ты попадешь в Грин-Таун, это здесь, совсем рядом, в нескольких милях отсюда, ты сможешь оказать мне небольшую услугу?

      – Какую?

      – Ты не будешь любезен повидаться там с одной моей подругой? – спросила Энн, запинаясь на каждом слове.

      – Зачем?

      – Это моя хорошая подруга. Я ей о тебе рассказывала. Я дам тебе ее адрес. – Когда машина подъехала к дому и остановилась, Энн достала