Мертвецам не дожить до рассвета. Герметичный детектив. Семён Владимирович Колосов

смотрителя почти на треть.

      – Не густо у тебя дровишек, хозяин, – обратился к нему Тихон. – Как зимовать-то собираешься?

      – Так, что… Лес рядом, сколь надо нарублю, когда метель поутихнет, а на первое время хватит, а совсем уж невмоготу станет, так буфет разберу, он всё равно сейчас не за надобностью.

      Коля раскочегарил котёл, остывшая вода медленно поползла по окоченелым трубам. Из котельной уже валил жар, а радиаторы всё ещё были холодными. Упрямый чугун не поддавался ласкам тёплой воды.

      – Как хитро у вас тут всё устроено, – торопливым говором ворковал Коля, оглядывая радиаторы. – А что у вас там? Я снаружи видел какие-то стёкла.

      Он встал около двери, расположенной возле буфета. Отопительная труба уходила в стену за дверь.

      – Там оранжерея, – нервно сказал станционный смотритель, переводя взгляд с одного незваного гостя на другого. Они все разбрелись по залу и задавали вопросы, донимая смотрителя.

      Как часто ходят паровозы, куда да с чем идут, спрашивал Тихон. Можно ли на всех заварить чай, интересовался вдруг опомнившийся отец Михаил. Откуда здесь оранжерея, хотел узнать Павел Нелюбин.

      – Я скажу жене про чай, – не отвечая почти никому, сказал Степан Тимофеевич и удалился в свои покои.

      Два машиниста последовали примеру отца Михаила и уселись за пыльный столик буфета, стряхивая пыль рукавами. Один лишь Коля бесцельно бродил по залу, заглядывая то в окна, то на потолок.

      – Так вы священник? – спросил Павел.

      – Да, сын мой, впрочем, я обычный человек и заслуживаю не большего внимания, чем любой другой.

      – Это верно, – грубо сказал Тихон, хмуро сведя редкие брови на своём уродливом лице.

      В зале раздался негромкий скрипящий крик.

      – Смотрите-ка, тут птица, – бойко воскликнул Коля, заметив в клетке ворона.

      Птица, оживившись от оцепенения, что-то выстукивала клювом.

      Все трое поднялись и подошли к ворону. Он сидел, не двигаясь, вцепившись когтями в извилистую ветку дерева. Когда люди приблизились, птица повернула свою голову, обводя их взглядом. И когда его взор достиг Тихона, ворон на момент замер, а потом, словно вцепившись в него своими крохотными глазками, издал протяжный, как скрежет, крик, широко раскрывая острый чёрный клюв и обнажая свою розовую пасть. Ворон злобно шипел и заходился на Тихона своими вороньими ругательствами.

      – Эко, как гаркает, – довольно заключил Коля.

      – Глупая птица, – недовольно сказал Тихон.

      – Это ты зря, вороны среди птиц самые умные, – отозвался Павел Нелюбин.

      – Нечего тут смотреть, – буркнул Тихон и вернулся на своё место.

      Коля же шустро подбежал к окнам и, найдя там мёртвую сухую муху, бросил её в клетку к ворону, но птица не отреагировала на подачку.

      – Aquila non captat muscas, – по-латыни сказал Нелюбин, а затем перевёл свои слова. – Орёл не ловит мух.

      – Так вы знаете латынь, – удивился священник.

      – Н-н…