Малороссийская проза (сборник). Григорий Квитка-Основьяненко

[51]! Тут же был хрен, репа, картофель. А там из казенной слободы, Водолаги, горшки, кафли, миски, кувшины, чашки… Да я же говорю: нет того на свете, чего не было на той ярмарке, и как бы у меня было столько денег, сколько у нашего откупщика, то накупил бы всего и без хлопот, ел бы через весь год; было бы с меня. А что еще было ободьев, колес, осей! Были и свиты (зыпуны) простого, уразовского и мыльного сукна, были шубы, пояса, шапки хватские, казацкие и ушатые, дорожные. Был и девичий товар: стрички (ленты), серьги томпаковые[52], байковые юпки (корсеты), плахты[53], запаски (род передников), вышитые рукава к сорочкам и платки. Для женщин же: очипки, серпянки[54], кораблики, рушники вышитые, щетки, гребни, веретена, соль толченая, желтая глина, веники, оловянные перстни… уморишься только рассказывая, а осмотреть все это?.. То-то же. Чего только там не было!..

      А между таким множеством всякого товара, сколько народа было!.. Крый Мати Божья!.. Чуть ли не более, нежели в воскресные заутрени[55], когда дочитываются Христа, или как на Иордане святят воду… Одним словом, протолпиться невозможно… Тот покупает, тот торгует, тот божится, тот приценяется, тот спорит, тот скликает товарищей, тот выкликает жену, те ссорятся, те идут магарычи запивать, женщины щебечут, разом все рассказывают, а ни одна не слушает; слепцы поют Лазаря[56], кобылы ржут, колеса скрипят, тот едет возом да кричит:

      – По глину, по глину.

      Навстречу ему другой, также выкрикивает:

      – По горшки, по горшки.

      Дети, потеряв матерей, пищат, там воет собака, там придушили поросёнка, и он визжит на весь базар, а свинья, хрюкая, пробирается промежду людьми; там перекупки хватают за полы парубков, школяров:

      – Поди сюда, дядюшка!

      – Возьми у меня паляничку.

      Кричат:

      – Вот бублики горяченькие, с мачком… Вот паляница легошенькая, только что вынута из печи…

      Не разберешь, что они там и кричат, потому что повсюду шум, говор, крик, гам, стукотня, точно, как в мельнице, когда на все камни мелет и вдобавок ступы стучат. А там слышна скрипка и цимбалы[57]. Матвей Шпоня продал соль, рассчитался и грошики счистил, нанял троисту музыку и водится с нею на ярмарке. Уж и шапку чёрт взял, где-то кинул ее на кого-то и не хватился. Идет и поет, что есть голосу, а где лужа, прямо в нее и приударит тропака, забрызгался, захлестался… Эге! Да не мешай ему, он гуляет… В одной руке штоф[58], в другой чарка; кого не встретит, останавливает и кричит:

      – Пей, пеский сын, дядюшка любезный! Пей. Матвей Шпоня гуляет, пей в его голову, чтоб ты подавился и был здоров многие лета.

      Прежде выпьет сам и потом потчивает; если же тот не захочет, так о землю горелку, а его бранит – ругает, сколько душе угодно, и пристанет к другому, а сам кричит:

      – Шинкарь! Подавай Шпоню снова. Музыка, играй московской метелицы! – и пошел далее. Идет и увидел дегтярей[59]. Бултых в кадку с дегтем и кричит:

      – Дегтярь, не тужи.

      Шпоня отвечает деньгами и кинет ему полнехонькую горсть денег, а сам еще спрашивает:

      – Не

52

Томпаковые – сделанные из томпака, сплава меди с цинком. (Прим. Л. Г. Фризмана)

53

Плахта — женская одежда, подобие юбки. (Прим. Л. Г. Фризмана)

54

Серпянка – изделие из редкой хлопковой ткани. (Прим. Л. Г. Фризмана)

55

Заутреня – утренняя церковная служба. (Прим. Л. Г. Фризмана)

56

Поют Лазаря – выпрашивают милостыню. (Прим. Л. Г. Фризмана)

57

Цимбал – музыкальный инструмент. (Прим. Л. Г. Фризмана)

58

Штоф – единица измерения жидкости, равная 1,23 литра; посуда, вмешающая такой объем. (Прим. Л. Г. Фризмана)

59

Дегтярь – здесь: торговец дегтем. (Прим. Л. Г. Фризмана)