Счастья не бывает много. Георгий Александрович КАЮРОВ

приехал Кара-Кумы посмотреть. Планировал переход совершить через них.

      – Самому! – воскликнул Хамза. – Ты собрался один пройти через Кара-Кумы?

      Константин остановился, подозрительно вглядываясь в лицо паренька. Но Хамза не разыгрывал удивления, и Константин растерялся, не зная, что ответить. Продолжать разговор или сказать, что пошутил?

      – Кара-Кумы – это смерть! Ты ищешь смерти! – неожиданно воскликнул Хамза, замахав руками, и его лицо исказил ужас.

      – Тихо ты, – Константин, испуганно озираясь, схватил Хамзу и притянул к себе. – Пошутил я, пошутил. Не ищу я смерти. Посмотри на меня! Разве я похож на того, кто ищет смерти?

      Хамза, беззвучно раскрыв рот, закивал, но ужас не сходил с его лица.

      – Я случайно к вам попал, – соврал Константин, чтобы успокоить паренька. – Ехал на Тянь-Шань и вот попал…

      – На Тянь-Шань зачем ехал? – быстро переспросил Хамза, сдвигая брови.

      – Понимаешь… Мы с товарищем каждый год ходим в горы. Намечаем сложный маршрут и преодолеваем его. В этом году планировали через Кара-Кумы пройти и потом махнуть на Тянь-Шань. Там тоже запланированы два восхождения.

      – Это худой переход, – опять замахал руками Хамза. – Где же товарищ твой?

      – Не смог он, – с грустью ответил Константин.

      – Зачем это тебе? – Хамза продолжал вглядываться в лицо Константина.

      – Что зачем? – сразу не понял вопроса Константин.

      – Тянь-Шань, Кара-Кумы… маршруты…

      – А это… Проверить себя, – какая-то неуверенность засквозила в голосе Константина. – Вот ты живёшь в этих условиях, и тебе не понять. Я живу в большом городе, и мне нужен такой стресс, чтобы весь год чувствовать себя в форме. Я совершаю восхождение на шеститысячник и весь год чувствую себя выше всех ровно на шесть тысяч метров, – Константин посмотрел на Хамзу. Выражение лица паренька сменилось с тревожного на глупое, не понимающее, и Константин, в какой раз, пожалел о сказанном. – Ладно, ступай.

      «Надо же какое лицо!», – восхищался Хамзой Константин, толкая арбу на баштан.

      Остаток дня Константин работал без остановки. Когда приходил на базар, старался не смотреть в сторону Хамзы. Хамза же, напротив, издали высматривал работника Ниязи и провожал взглядом, пока тот не скрывался. С этого же дня насмешки со стороны других работников уменьшились. Константин понимал – это заслуга Хамзы. Что он им рассказал, можно лишь догадываться, но всё равно здорово.

      Провожала старика Ниязи на работу всё время одна и та же женщина в платье расшитом золотом. Она тенью выходила из мазанки и шла следом за уходящими мужчинами. У самых ворот протягивала Константину узелок. Единственный раз, когда она могла смотреть на чужака дольше обычного. Подёрнутые лёгкой паутинкой, но ещё выразительные глаза застывали, не моргая, в чёрном ободе бровей и ресниц. «Где-то до тридцати пяти лет», – предположил Константин.

      Первый раз Константин попытался отказаться, но она ткнула узелок ему в руки и, отвернувшись, быстро ушла. Константин успел разглядеть её пухлые руки.