Внучка берендеева. Третий лишний. Карина Демина

нелюдь азарский!

      Била я не сильно.

      Не от души и не от обиды, которая мигом разошлась, будто ее и не бывало. На пьяных да на малых не обижаются… и еще на разумом скорбных… и отчего-то мне так радостно сделалось. Не от виду Ареевого, но от слов Еськиных.

      Стало быть, Кирей… и вновь же, иродище, ни словечком…

      …хотя когда?

      Дай, Божиня, памяти. Я его давече не видывала… а дня три и не видывала. Еще удивлялася, куда ж делся он и отчего сие не вызывает у Архипа Полуэктовича беспокойствия.

      …значится, пили.

      – Я ж… я… – Он покачнулся и дыхнул перегаром. – И-извини… я… к… к тебе… ш-шел… и в-вот…

      – Пришел, – помог Еська, рукав выпуская. – Зось, ты уж приглянь за ним, добре? Кирей в отключке, а этот… он же… того…

      – И этого. – Я махнула рукой. – Иди… Еська… и другим разом лучше сами упреждайте, чем слышать от кого…

      – Я бы сказал. – Еськино лицо вдруг стало таким… как у старика. – Если бы мог говорить, когда желаю… я бы сказал, Зослава. Клянусь своей силой.

      – Верю.

      – Спасибо.

      Он отступил.

      – Скоро уже… летом все решится и… до лета ведь доживем?

      – Доживем…

      Куда ж мы денемся.

      – Скажи хозяину, – попросила я, – что мне б кваску холодненького белого… и Кирею пусть поставит. Небось тоже голова гудеть будет.

      Квас от похмелья – первое дело. А еще тетка Алевтина была мастерицею варить густой суп на говяжьих мослах, с травами, с перцем острым…

      – Зослава. – Арей сел на траву и глаза потер. – Я пьяный…

      – Пьяный.

      – Я к тебе идти… х-хотел идти… в… вхрм… – Он мотнул головой и болезненно поморщился. – А он и грит… в-выпить надо… п-пропить нвесту…

      …невесту сговоренную и вправду по обычаю пропивали всем селом. Батька невестин для того самогон загодя гнал, когда баклагу, когда две…

      – И я… чуть-чуть… – Он пальцы свел. – К-каплюшечку… смую…

      – Дурень. – Я села рядом и пригладила встрепанные его волосы.

      От что нам ныне делать-то?

      Смех.

      И слезы.

      Сбегчи, как в сказке, на край мира? Но, мыслится, меня и на краю, и за краем отыщут. Да и Арею царица не простит.

      – А у меня вот, – он поскреб лоб, – с-свербит… р-растут… Кирей грит, это сила в-врнулась… тперь с ргами буду.

      И вправду на лбу евонном будто бы две шишечки пролупились, пока махонькие, бледненькие. От же ж… оно, конечно, от рогов этих польза невеликая, да и вреда немашечки. Пускай себе…

      – Будешь, как есть будешь. Приляг.

      – А ты?

      – А я посижу.

      – Не… – Арей покачал головою. – Не хочу лежать. Я с тобою хочу.

      – Я рядышком посижу…

      Он все ж таки лег, растянулся на зеленой траве. Положил голову на колени мои, глаза закрыл. И успокоился, как-то от… поняла я, что успокоился.

      И мне хорошо стало.

      Не знаю, как оно там еще будет. Царева невеста дареная никуда не денется, как и мой жених заклятый, а все одно, они существовали, но где-то вовне, там, за чертою