Оруженосец Кашка. Владислав Крапивин

в Ишиме, и её пришлось вызвать телеграммой.

      Рельсы слепили глаза и выжимали слёзы. Кашка глотнул воздух.

      – Идём, – сказала баба Лиза.

      Она повернулась и пошла с перрона, ни разу не оглянувшись на Кашку. Он побрёл сзади. Вернее, сначала побрёл, а потом засеменил, потому что баба Лиза шагала широко и быстро.

      Она была высокая и худая. Кашка смотрел на прямую бабушкину спину с чёрным треугольником косынки и горько думал: «Худо будет теперь».

      Баба Лиза оказалась хмурой и неразговорчивой. Целыми днями, сердито сжав серые губы, копалась в огороде. С Кашкой говорила мало: «Садись ешь… Сходи за хлебом… Руки помой… От дома не отходи… Ложись спать…» Вот и всё. Может быть, у неё был такой характер, а может быть, она сердилась, что её оторвали от домашних дел и заставили возиться с внуком. Кашка этого не знал и понять не старался. Он послушно бегал за хлебом в соседний магазин, старательно мыл руки перед обедом, вовремя укладывался на свою скрипучую раскладушку и от дома не уходил, потому что на целую неделю зарядили серые моросящие дожди.

      На душе у Кашки было тоже пасмурно и пусто. А по вечерам эта пустота заполнялась едучей тоской. Кашка скрючивался под одеялом и щипал себя за нос, чтобы не заплакать. Он боялся плакать, потому что баба Лиза спала плохо, долго ворочалась и вздыхала за фанерной перегородкой.

      Но однажды утром какой-то добрый ветер прогнал тучи, и в Кашкино окно глянуло умытое солнце. Глянуло, пощекотало Кашку лучами и позвало в дорогу.

      – Ладно, – тихонько сказал Кашка и встал.

      Он осторожно оделся, вынул из коробки оловянного Мотоциклиста и выбрался на непросохшее крыльцо.

      Небо над Кашкой оказалось такое синее, что он даже дышать забыл. А земля сверкала. Перед рассветом прошёл последний дождь, и травинки сгибались от тяжести стеклянных капель. А солнце огненными ручейками стекало по мокрым скатам железных крыш.

      Чтобы не промочить в траве сандалии, Кашка снял их и пристегнул на животе к лямкам своих коротеньких штанов. Потом он прыгнул с крыльца. Холод, как мышонок, сразу юркнул под рубашку и зацарапал спину мелкими коготками. Но Кашка не вернулся в дом. Он поставил на ладошку Мотоциклиста, зажужжал, как мотор, и помчался в конец переулка.

      За переулком начинался луг с кустарниками, а дальше – берёзовые перелески и бор. Там лежала Кашкина Страна. Он торопился туда вместе с маленьким смелым Мотоциклистом.

      На большой скорости они проскочили полосу кустарника и вынеслись на солнечный обсохший бугорок. Здесь Кашка залёг среди высоких метёлок овсяницы и пунцовых шариков клевера.

      Он сжал в кулаке катушку от ниток.

      На самом деле это была не катушка, а волшебная подзорная труба. Поднесёшь к глазу – и видишь, как в светлом кружке обыкновенная трава превращается в заросли сказочного леса. Переплетение узорчатых листьев, колосьев и цветов сразу становится громадным. Потому что смотришь снизу – травы убегают к горизонту и сливаются с настоящим лесом.

      Кашка медленно обводил подзорной трубой джунгли,