.

не заработать. Поэтому остальные ягоды вообще жалеть не стоит. Нисколечко.

      – Спасибо, – вдруг сказал Борис. – Знаешь что? Ты…

      Он не договорил, потому что к ним подбежала девушка в серой куртке с блестящими застёжками. Весёлая такая девушка, с пёстрой косынкой, повязанной, как пионерский галстук.

      – Ребята, вы где? Поезд отходит сейчас!

      – Мы здесь, – коротко сообщил Борис. – Мы заняты. Поезд подождёт.

      – Один симпатичный юноша угощает нас ягодами, – объяснил товарищ Бориса.

      – Только вас угощает? Или всех? – поинтересовалась девушка.

      – Вот, берите, – сказал Кашка. Он уже не робел, не стеснялся. Чувствовал только смутную зависть: сейчас эти люди сядут в поезд и поедут, а он, Кашка, останется.

      Ну ладно, пусть едут. Это, конечно, хорошие люди…

      Да, но оставался ещё один кулёк.

      – Куда же его? – растерянно спросил Кашка.

      – Ешь сам, – хором сказали трое и побежали в конец поезда, к своему вагону.

      Потом этот вагон медленно проехал мимо Кашки, и тот увидел в тамбуре всех троих. Они махали Кашке руками. И смеялись. А девушка даже сняла косынку с шеи и размахивала ею, как флагом.

      Кашка торопливо замахал в ответ. Той рукой, в которой держал ягоды. Они сыпались из бумаги и падали на доски, как тяжёлые дождевые капли, но Кашка не обращал внимания. Впервые в жизни он провожал хороших людей в далёкую путь-дорогу. Хотя нет, недавно он провожал маму и папу, и мама тоже махала ему из вагона. Но тогда было грустное прощание, а сейчас весёлое…

      – Ну и дурак! – услышал Кашка за спиной.

      Обернулся. Это Лёвка Махаев обругал его. Он, значит, следил за Кашкой. Теперь Лёвка стоял рядом и смотрел с презрением.

      – Пентюх необразованный! – сказал он. – Облапошили тебя, как деревяшку. Лопух ты!..

      Но Кашка чувствовал, что он не лопух. Он не забудет, как три незнакомых человека смеялись и махали ему из вагона. Лёвке, конечно, никто не махал, хотя он и продал все ягоды.

      – Остался без яхты, ну и фиг с тобой, – закончил Лёвка и сплюнул. – Салага!..

      Кашка отошёл. Издалека он осторожно сказал:

      – Ты, Лёвка, наверно, сам салага. Я завтра ещё четыре стакана насобираю. И продам. И куплю кораблик. Вот…

      Назавтра он собрал не четыре стакана, а семь. И сделал семь кульков. Четыре он решил, конечно, продать, а ещё три. Ну, мало ли что. Вдруг случится, как вчера. Кашке очень запомнились улыбки трёх друзей. С тех пор как уехали родители, ему еще никто не улыбался вот так, по-хорошему.

      Но случилось не так. Сразу нарушились Кашкины планы. Подошёл поезд, и на платформе появились…

      Нет, сначала Кашка услышал песню. Шум колёс уже затих, и песня звучала за вагонными стёклами. Пели мужские голоса. Не громко, но как-то упруго. Это была немного печальная, но хорошая песня. Такая хорошая, что Кашка замер на секунду.

      А голоса стали громче, и вот тогда появились на перроне моряки.

      Они по одному прыгали с подножки, и песня вместе с ними вырывалась из вагона. Кашка разобрал последние слова:

      Ночь бросает звёзды на пески,

      Поднятые