Заповедник. Сергей Довлатов

надеясь кого-то встретить. Некрашеные серые дома выглядели убого. Колья покосившихся изгородей были увенчаны глиняными сосудами. В накрытых полиэтиленом загонах суетились цыплята. Нервной мультипликационной походкой выступали куры. Звонко тявкали лохматые приземистые собаки.

      Я пересек деревню, вернулся. Помедлил возле одного из домов. Хлопнула дверь, и на крыльце появился мужчина в застиранной железнодорожной гимнастерке.

      Я поинтересовался, как найти Сорокина.

      – Толик меня зовут, – сказал он.

      Я представился и еще раз объяснил, что мне нужен Сорокин.

      – А где он живет? – спросил Толик.

      – В деревне Сосново.

      – Так это Сосново и есть.

      – Я знаю. Как же мне его найти?

      – Тимоху, что ли, Сорокина?

      – Его зовут Михал Иваныч.

      – Тимоха помер год назад. Замерз поддавши…

      – Мне бы Сорокина разыскать.

      – Видно, мало поддал. А то бы выжил…

      – Мне бы Сорокина…

      – Не Мишку случайно?

      – Его зовут Михал Иваныч.

      – Так это Мишка и есть. Долихи зять. Знаете Долиху, криво повязанную?

      – Я приезжий.

      – Не с Опочки?

      – Из Ленинграда.

      – А, знаю, слышал…

      – Так как бы Михал Иваныча разыскать?

      – Мишку-то?

      – Вот именно.

      Толик откровенно и деловито помочился с крыльца. Затем приоткрыл дверь и скомандовал:

      – Але! Раздолбай Иваныч! К тебе пришли.

      И, подмигнув, добавил:

      – С милиции, за алиментами…

      Тотчас высунулась багровая рожа, щедро украшенная синими глазами:

      – Это… Кому?.. Вы насчет ружья?

      – Мне говорили, у вас сдается комната.

      На лице Михал Иваныча выразилось сильнейшее замешательство. Впоследствии я убедился, что это – его обычная реакция на любое, самое безобидное заявление.

      – Комнату?.. Это… Зачем?

      – Я работаю в заповеднике. Хочу снять комнату. Временно. До осени. Есть у вас лишняя комната?

      – Дом-то маткин. На мать записан. А матка во Пскове. У ей ноги распухши…

      – То есть вы комнату не сдаете?

      – Прошлый год евреи жили. Худого не скажу, люди культурные… Ни тебе политуры, ни одеколона… А только – белое, красное и пиво… Лично я евреев уважаю.

      – Они Христа распяли, – вмешался Толик.

      – Так это когда было! – закричал Михал Иваныч. – Это еще до революции было…

      – Комнату, – говорю, – сдаете или нет?

      – Проводи человека, – распорядился Толик, застегивая ширинку.

      Мы шли втроем по деревенской улице. У изгороди стояла тетка в мужском пиджаке с орденом Красной Звезды на лацкане.

      – Зин, одолжи пятерочку! – выкрикнул Михал Иваныч.

      Тетка отмахнулась:

      – Угоришь с вина… Слыхал, постановление вышло? Всех алкашей повесить на тросу!..

      – Куда?! – расхохотался Михал Иваныч. – Железа не хватит. Всей нашей металлургии придет хана…

      Потом добавил:

      – Вот курва старая.