Муза и проза. Марина Волкова

удивлению! Ах, если бы только я обладала хоть каплей той грации, коей так щедро была одарена Элен Курагина, если б хотя бы на полминуты могла также царственно поднять голову, и если бы мелькнула хоть одна приличная мысль – куда деть свои неуклюжие руки? Но ничего подобного, я в истерическом океане этой владычицы человеческих душ, которая поглощает целые жизни, брошенные к ее ногам, брошенные ради всего святого, лишь бы идти к ней по этому мягкому красному, утопая маленькими ножками в изяществе лаковых туфель, идти к ней, что стоит так отдельно и так холодно, ибо имя её «Слава»!

      Только бы не споткнуться. Да, я же должна что-то говорить. Что-то насчет того, как я благодарна, и как мне приятно получить эту премию, и как это все неожиданно, и как это странно, что такие блестящие умы заметили мой скромный труд, и как здесь веет справедливостью, и обязательно-обязательно вспомнить Бродского с его Диккенсом и преступлением перед литературой! Нет, определенно, мне это снится! Ну, не может быть так, что бы я, такая «растрепа» в шифоновом желтом платьице шла получать Нобелевскую премию! Нет, Вы только посмотрите, что пишут в газетах: «Молодая русская писательница раскрыла новые грани самовыражения в современной эссеистике! Безусловно, смелая манера исполнения текста достойна самых высоких похвал. Успешное литературное будущее автора вне всяких сомнений!» Господи, помилуй! «Манера исполнения текста» … Это ж надо такое удумать! А если меня завтра трамвай переедет? Кстати, Булгаков здесь не хаживал. И я ему завидую!

      Кажется, еще метров десять, так, снижаем темп, иначе сердце воистину выпрыгнет! Интересно, у кого там так очки блестят? Или это пенсне? А вот здорово было бы, если б пенсне! Сразу бы Чехов ласково улыбнулся и сказал: «Ну, разве можно быть такой размазней, вот Вам все Ваши восемьдесят!» Ах, какая нелепость, зачем я иду, право, зачем? Что мне там? Разве спасло это кого-то от смерти в положенный час или устроило семейное счастье? Или обеспечило загробный рай? Нет, хитрый Нобель даст мне красивый конверт, пожмет дрожащую лапку, и живи, как знаешь! Хочешь – пиши, хочешь – играй, хочешь – шей, только вот как? Об этом он ничего не расскажет! Пастернак это разумел, и потому отказался!

      Но я же не Пастернак. Я всего лишь женщина. Господи, ступени, ой, какой кошмар, ой, какие софиты, почему, зачем столько света, что они говорят, Господи, помоги, я ничего не понимаю! Три шага до стола комиссии, вот уже сейчас меня будут поздравлять, вот они подходят ко мне! Вот совершается вручение, вот сверкающие лавры, вот говорят, что я знаменита, ноги ватные, губы трясутся, голова кругом, может, хлопнуться в обморок, да и дело с концом? Но нет, подводят к трибуне, проверяют микрофон, затемняют свет. И я? Я плачу. Плачу, потому что никак не могу проснуться!

      Сборник эссе «Муза и проза»

      Глава I

      «Даешь искусство многодетному классу»

Педагогика как наука

      Что такое работа в музыкальной школе? Это фейерверк. Потому что никогда ты не знаешь, какими эмоциональными брызгами сегодня выстрелит твой преподавательский салют. И если с молодыми людьми достаточно