Тяжелый путь к сердцу через желудок (сборник). Мария Метлицкая

этого хочет, но еще больше – боится.

      «Дачу – на продажу, деньги – Галке», – решила Нина и стала собираться домой.

      Покупатель по новому объявлению появился через два дня.

      Приятный мужской баритон посетовал, что машины у него нет и ехать придется на электричке.

      – Не привыкать, – ответила Нина, и сговорились на завтра.

      Встретились на Казанском, у касс. Обладатель баритона оказался мужчиной за шестьдесят или около того. Лысоват, чуть полноват, все в меру, одет аккуратно и по-молодежному – джинсы, ветровка, кроссовки. В руках – спортивная сумка.

      Представился:

      – Игорь Сергеевич, можно без отчества.

      Нина усмехнулась:

      – Зачем же так сразу? – И добавила: – Нина Ивановна.

      Сели в поезд, и попутчик раскрыл газету. Нине это понравилось – никаких разговоров «за жизнь». Настроение было довольно паршивое, что говорить.

      Потом она задремала и проснулась за две остановки до нужной.

      Вышли на перрон. Игорь Сергеевич потянулся, сделал пару глубоких вздохов, подхватил Нину под руку – впереди была довольно крутая лестница, – и они двинулись в путь. Завязался разговор – сначала про раннюю весну, обрушившуюся несусветной, совсем не весенней, жарой. Потом про цены, взлетевшие после последних событий. Оказалось, что он весьма осведомлен в этом вопросе, и Нина сильно удивилась.

      Наконец дошли. Пока Нина отпирала дом, он ходил по саду, трогал стволы давно не беленных яблонь, растирал в ладони лист черной смородины и, прикрыв глаза, жадно вдыхал его терпкий и сладкий, совсем уже летний запах.

      По дому он прошелся с интересом, задал пару неглупых вопросов и, наконец, сказал:

      – Нина Ивановна, милая! А зачем продавать такую вот красоту? – И тут же извинился за излишнее любопытство.

      Нина пожала плечами.

      – Мы сюда давно не ездим, мужа нет, дочь живет в другой стране, я работаю, привязана к городу. Да и вообще – тяжело, знаете ли! В смысле – одной.

      Сказав это, она тут же смутилась, густо покраснела и отвела глаза: «Еще поймет не так, господи! И что меня понесло?»

      Потом он спросил, нельзя ли поставить чайник, Нина кивнула и пошла на кухню.

      А когда вернулась в комнату, остолбенела – на столе были разложены бутерброды, два куска домашнего пирога, свежие огурцы, разрезанные и оттого остро пахнувшие свежестью и летом.

      Игорь Сергеевич смутился и развел руками:

      – Вы уж простите, Нина Ивановна! Я просто подумал – путь неблизкий, проголодаемся наверняка!

      Нина промолчала – это она, женщина, должна была подумать о еде. Дура и эгоистка! Привыкла все для себя.

      Чай пили долго, и наконец Игорь Сергеевич рассказал свою историю. Оказалось, что вдовеет он давно, девять лет. Жена умерла от долгой болезни. Сейчас ничего уже, почти привык.

      – Если к этому вообще можно привыкнуть! – грустно добавил он.

      Живет он с сыном, невесткой и внуком. Квартира небольшая, двухкомнатная. Места, разумеется, не очень хватает. И вот он