Рыцарь и его ведьма. Михаил Андреевич Чуклин

постучали», но почему-то так никто не говорит. Правильно говорить не «в дверь позвонили», а «нажали на кнопку звонка, и раздался, собственно, звонок», но так тоже никто не говорит. И еще говорят: «Позвони по телефону»… Ну как по телефону позвонить? Надо говорить: «Набери номер на телефоне» или «позвони по номеру». Это все равно, что «пообедай столом», а не «пообедай за столом»…

      В общем, кто-то нажал на кнопку звонка, и раздался звуковой сигнал. Я нехотя встал с места и пошел открывать.

      На пороге стояла она – улыбалась, и я улыбнулся.

      – Привет. Можно к тебе?

      – Проходи. Только у меня не прибрано.

      Ненавижу прибираться. Какой в этом смысл, если на следующий день после уборки будет тот же бардак?

      – Вот сюда.

      Я помог ей снять пальто и шаль, она разулась, и я привел ее к компьютеру, плюхнулся на стул, а ей указал на кресло рядом. Она присела, собрав ног, и это выглядело очаровательно. У меня как раз перегорели лампочки на люстре (или полетел где-то там предохранитель), поэтому горела только настольная лампа, создавая мягкий неяркий свет, и все искажалось в этом свете, и создавался такой уют, и она такая красивая сидела в кресле, что все мое плохое настроение, вызванное дурацким компилятором с его «Ошибкой в синтаксисе», мгновенно улетучилось в трубу, подобно Санта-Клаусу, вспугнутому проснувшимся ребенком, или ведьме, обнаружившей, что она забралась через трубу в дом священника.

      Много лет спустя я жалею, что не предложил ей чаю. Наверно, она замерзла. Она пришла ко мне в гости, чтобы взять у меня почитать мой сборник стихов, который я опубликовал недавно. (Кстати, я серьезно так и подумал, что она пришла исключительно за сборником.) Я почитал ей немного стихов (среди них были и колыбельные, написанные для моей будущей дочки – как они родились, это отдельная история; я сидел как-то в одиночестве посреди ночи на чердаке на родительской даче, и на душе было какое-то светлое, теплое чувство, и звезды были такие большие и волшебные, что мне казалось, я мог прочитать по ним свою судьбу, хотя никогда особо одаренным звездочетом себя не считал, но все же, но все же, – но все же я представил себя сидящим там, на чердаке, с маленьким пищащим кулечком на руках и поющем ему, кулечку этому, песенку, и мне вдруг как в голову вдарило – инсайт опять, похоже – и я сел и написал с десяток стихотворений, который потом озаглавил: «Колыбельные для дочери»). Кстати, всю эту историю, изложенную в предыдущем предложении, и моей посетительнице рассказал (не знаю, почему, может быть, потому что, когда она сидела рядом, меня охватило похожее чувство, подобное тому, когда я сидел на чердаке и нянчил воображаемую ляльку?).

      Ее визит окончился через полчаса. Я вручил ей сборник и буквально вытолкал за дверь. Почему? Побоялся, что еще чуть-чуть, и я ее обниму, а потом поцелую…

      И эта боязнь меня остановила.

      Больной друг

      Часть 1

      Наутро