Четвёртая ноосфера. Виталий Акменс

С любых молекул, – придирчиво осматривает мою кисть. – Всё. Ещё часок, и можешь пользоваться. В общем, Славик, ещё раз поздравляю тебя с днём рожденья, желаю тебе счастья и чтобы твой иннерватор приносил много радости и пользы.

      Она обнимает меня одной рукой. Довольно крепко. Или это от скованности? И только отступив, поднимает взгляд, какой-то чуть более вкрадчивый, чем положено по церемониалу. Я же опускаю глаза на свои руки и вижу руки, как ни странно, свои. Обычные руки, с пятью пальцами и пятью ногтями на каждой.

      – Что там у тебя? – выкатывается Мэмыл. – Паучьи жопки? Дай посмотреть!

      – Нет никаких жопок.

      – Как, совсем никаких? Ян, переустанови ему, он отмороженный, до него не дошло.

      – Всё дошло, – отвечает Яна ледяным тоном. – Сам ты… жопка.

      – Не завидуй моей жопке!

      Пока Яна пытается не выйти из себя, Мэмыл занимает её место.

      – Ну что, именинник, готов к настоящим подаркам? Если не готов, скажи сразу, я тебе шапку подарю. Зима близко.

      – Давай, не темни. Что ты там жмёшься? В каком месте у тебя там подарок?

      – У меня-то в руках. А вот у тебя где оно кажется, зависит от твоего мужества. Короче, Славик, мы с тобой знакомы уже много лет, и все эти годы… Ян, специально для тебя, ты же любишь, когда всё прилично. Вот, и все эти годы наш – да, уже не юбиляр, увы – был нам самым верным другом. Он держался до последнего, но даже его не пощадило время. Мир понёс огромную утрату. Да, малой, твои пятнадцать лет, как и наши, больше никогда не вернутся, а твои четырнадцать лет вообще сгнили в канаве…

      – Не зарывайся.

      – Но, даже сгнивший в канаве прошлого, ты неизменно крут и ядовит. Я желаю тебя оставаться таким же. Мой подарок – это концентрат твоего характера. Как говорится, от наших тёплых краёв вашим… почти тёплым краям. «Ноанама-Чоко»! Держи раз. Держи два.

      – Гырголвагыргын, это же настойка, на этом, как его…

      – Батрахотоксине, – подсказывает Пашок.

      – Во-во! – одобряет Мэмыл. – Не пробовали? Небось, крепче метанола ничего даже не нюхали? Давай, какую бутылку вскрываем? Эту или эту?

      Собираюсь ответить, но меня снова перебивает Пашок:

      – Да ну, пэркыён. Метанол круче.

      – Кыяй тебе в емык! – негодует Мэмыл. – Фуфло доисторическое твой метанол. Тот же этиловый спирт, только половина плюшек урезается ношиком.

      – А этиловый не урезается? Да в слепые времена от него голову сносило похуже, чем от ра…

      – Да что ты понимаешь?! Мой дядя все эти напитки литрами…

      – Ладно, ладно! С тобой полезнее один раз подраться, чем семь раз поспорить. Так что давай, готовься, вечером на руины пойдём.

      – Ха, нашёл, чем пугать!

      – Между прочим, батрахотоксин поднимает уровень ГЭ. Процентов на десять. А это, знаешь, в лакуне, да ещё с одминами, которых тут больше, чем чаек, если верить имениннику…

      – Кстати, да, – вступает в разговор Яна. – Это у вас там, в Латинской Америке, всё разноцветное, и можно смеяться до упаду, а здесь одно неудачное слово может…

      – Ей,