Записки с Марса и Венеры. Проза. Наталья Куракина

снял шапку, стоял слева от простенькой ограды и переписывал эти строки.

      А я запомнила. Нина переписала тоже.

      Потом были на могиле Сергея Есенина. На обеих могилах положили цветы… На обратном пути снова задержались у могилы Высоцкого… Паша снова снял шапку, подошёл ближе и долго стоял там.

      Приехали с Васильевым – сопровождающим, отцом одной из учениц – на ВДНХ. Пока он где-то ходил, все поразошлись. Мы с Ниной тоже пошли – на лавочку.

      Лавочки сделаны в ограде так, что, пока не подойдёшь, не увидишь, кто там сидит.

      На первой лавочке сидел Климов с девочками. Подходя ко второй, я увидела ноги мальчишек и сказала: «Там сидят, тоже занято».

      А Нина сказала: «Курят».

      Я шла мимо, делала независимую морду и заставляла себя не смотреть, но не удержалась. Мне резануло глаза. Я ожидала всего, но только не этого. Я никогда не представляла себе его с папиросой в руках – не то чтобы в зубах. А он сидел именно так,

      Немного вполоборота, а в руке белела папироса.

      Мы с Ниной сели на следующую лавочку, и я поделилась с не своими мыслями. И тут же

      Пожалела, что поделилась. Она сказала: «Я тебя не понимаю. Ну и что?»

      …А потом, через пять лет, он будет сидеть с папиросой в моей комнате в общежитии, и меня уже не будет шокировать этот факт, но я по-прежнему буду говорить ему об обратном…

      «Я довольна, что за эту поездку узнала некоторых людей, но зато разочаровалась в них, и мне так легко и хорошо».

      Они все «промелись» мимо, пошли покупать билеты в павильон на круговую кинопанораму, стереокино то есть. Потом Паша сказал, что это даёт право входа на ВДНХ, и мы купили тоже, сели в вагончики, поехали до «Космоса», посмотрели, а потом через всю ВДНХ пешком пришли смотреть кино, ужасно устали, и я так и не поняла – не то мы смотрели ВДНХ, не то эту дурацкую панораму…

      После обеда Васильев сказал, что у нас до половины четвёртого есть время на магазины, в сквере возле Кремля назначил встречу. Мы помотались по ЦУМу, потом было решено идти в антропологический музей, но у него был выходной. Вечером мы должны были разбиться на три группы и идти:

      1. МХАТ «Агония».

      2. Театр имени Ермоловой «Крейцерова соната».

      3. Театр оперетты «Пенелопа».

      Во МХАТ пошли семиклашки, Нина, Климов и я. Билеты были на шестой ряд партера и во втором ярусе. В спектакле играли Р. Нифонтова и Н. Подгорный.

      Всё было чудно, и вот после первого действия мы встретились в антракте с девчонками, и они пожаловались, что им сверху плохо видно, что там какая-то сетка, и мы великодушно согласились пересесть. Я намеревалась сесть рядом с Вовой, но рядом с ним села Нина.

      В антракте мы разглядывали стены фойе – там висели фотографии Е. Прокловой и Е. Киндинова. Второе действие было потрясающим – убийство, поцелуи, объятия, а в третьем действии – самоубийство. Затем – занавес.

      Перед последним действием в антракте мы сидели и болтали. Я опозорилась. Он спросил:

      «Где