Кот олигарха. РОМАН. Петр Карцев

никогда больше не включать канал «Культура». С таким же успехом он мог бы сказать ей, что женский рот предназначен не для разговоров! Она вдруг отчетливо представила себе, сколько раздутых самомнений с пошлыми лицами и пустыми глазами пытаются заказать Январскому свой портрет. Как она могла такое ляпнуть? Ставя себя тем самым в один ряд с ничтожествами… неудивительно, что он так на нее смотрел!

      Лена молча развернулась и, не чувствуя ног, побрела на голоса своих товарищей по катастрофической ночной авантюре. Зачем они вообще сюда приехали, если на то пошло? Возможно, оставить художника одного возле картины без всякого объяснения было не совсем вежливо. В конце концов, непоследний художник современности любезно показал ей свою незаконченную работу. Выделив ее из остальной компании. Удостоив ее не совсем бессодержательным разговором… сделав, по сути, незаслуженный комплимент ее интеллекту, если не красоте. Вполне уместно было хотя бы поблагодарить его за привилегированную демонстрацию!

      Лене было все равно.

      Она упала в кресло, забыв даже про дизайнерские особенности своего платья, требовавшие определенного внимания, особенно при резкой смене положения тела в пространстве. Весь круг кресел пустовал в полумраке на границе зеленоватого игорного оазиса. Троицкий с Решетинским гоняли шары по биллиардному столу – точнее, Решетинский гонял шары, в то время как Троицкий стоял напротив него, опираясь на упертый в пол кий и слегка пошатываясь. Лара стояла у самого дальнего углового окна спиной к студии. Ее правая рука была поднята к щеке – возможно, она говорила по телефону, но Лена не могла быть уверена. Ей был слышен только стук биллиардных шаров.

      – Лена, идите к нам! – нетвердым голосом позвал Троицкий. – У нас некому вести счет.

      – У тебя ноль, Женя, – тут же отозвался Решетинский, имплицитно как бы отзывая приглашение.

      Лена сделала вид, что не слышала.

      Троицкий сложил кружочком большой и указательный пальцы правой руки и стал внимательно рассматривать образовавшуюся фигуру.

      Кто-то опустился в соседнее кресло. Лена нехотя покосилась туда и вновь обнаружила рядом с собой Январского, который опять держал в руках тяжелый альбом в потертой суперобложке. Лена успела заметить изображение Лувра и название на французском языке, прежде чем художник положил альбом на кофейный столик и начал листать.

      – Хочу вам кое-что показать, – нейтрально сказал он, аккуратно переворачивая страницы репродукций, многие из которых были Лене знакомы.

      Лена тихо вздохнула про себя. Конечно же, ему не было никакого дела до ее глупости. Учтивый художник, вероятно, видел в ней мимолетную гостью, пусть попавшую к нему случайно, но автоматически приобретающую право на его вежливое внимание. Человек другого социального круга и даже, по большому счету, другой эпохи, он поможет ей загладить ее неуклюжее поведение, даже не задумываясь о его причинах, – и, конечно же, забудет о ней через несколько минут, переключившись