В дни поражений и побед. Аркадий Гайдар

е работать словом тогда, когда можно агитировать руками, а потому с агитационных я ушел на Командные Курсы Красной Армии, где нахожусь уже 2-ю неделю. Через 10 дней мы в полном составе уезжаем в только что очищенную от петлюровцев Украину – в Киев. Ты себе представить не можешь, как рады этому все наши ребята. Еще бы! Работа в этой стороне должна быть живой и интересной. Мой горячий совет тебе: бери немедленно документы и аттестации из Горкома и валяй тоже вместе с нами. Будем работать и учиться вдвоем. Только решай скорей – времени осталось мало. Жду тебя. А пока крепко жму твою лапу. Прощай.

Твой Колька».

      Внизу подле набросанной чернилами пятиконечной звезды, совсем не отличавшейся пропорциональностью линий, следовала приписка: «Да здравствует Красная Армия и ее надежный пролетарский Комсостав».

      Получив это письмо, Сергей думал не больше пяти минут, подошел к матери и сказал:

      – Завтра я уезжаю.

      – Куда? – несколько побледнев, спросила она.

      – В Москву, а затем на Украину. В армию, – добавил он.

      Спорить было бесполезно, да мать и не спорила. С грустью посмотрела она на него, вспомнила об убитом на войне муже и только тяжело вздохнула.

      Документы Сергей получил хорошие.

      II

      Москва.

      Пятницкая, 48.

      Пониже прибитой красной звезды надпись: «9-е Советские Командные Курсы Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

      Во дворе Сергея сразу же удивили толкотня и разговоры. Бегали курсанты, таскали на грузовики доски и столы. Куда-то волокли набитые соломой тюфяки, а у стены наваливали в огромную груду деревянные топчаны.

      – Товарищ, – обратился Сергей к стоявшему у ворот курсанту (судя по штыку – дневальному). – Как мне в канцелярию пройти?

      – В канцелярию? – переспросил тот, – вот уж, право, не знаю. Была раньше вон там, – показал он рукою, – но еще утром сегодня оттуда уже все повыволокли. А вам зачем туда?

      – Документы сдать. Я на курсы приехал.

      – А! – улыбнулся тот. – Так вы жарьте к комиссару. Егоров! – окликнул он одного из проходивших. – Проводи товарища к комиссару.

      Сергей пошел со своим проводником через длинный ряд комнат, носивших на себе следы все того же разгрома.

      – Завтра уезжаем, – весело пояснил его проводник. – А вы что? К нам что ли приехали?

      – К вам.

      – Ну вот и хорошо, что во-время еще захватили, а то пришлось бы вам оставаться где-нибудь в Москве.

      Сергей согласился, что точно хорошо.

      Вот и комиссар. Сергей отворил дверь и вошел. Напротив, за столом, заваленным бумагами, сидел человек лет 40–45.

      – Поздновато, – окинул он взглядом Сергея, вручившего ему бумаги, – поздновато. Канцелярия уже упакована.

      Сердце Сергея дрогнуло. Комиссар о чем-то думал.

      – Строй проходили?

      – Проходил.

      – Где?

      – В боевой дружине коммунистов.

      – Так вы – член партии? – уже более мягко спросил он.

      – Да.

      – Знаете ли вы, что служба курсанта трудна и что с вас много будет спрашиваться?

      – Знаю, – твердо ответил Сергей. – Но тем не менее решил пройти ее и последующую за ней службу красного командира до конца.

      Комиссар взглянул на него, улыбнулся и, написав что-то на клочке бумаги, подал написанное Сергею.

      – Оставьте ваши документы, а это передайте командиру первой роты.

      Среди суматохи, царившей на дворе, Сергей не без труда нашел командира первой роты. У того в это время шла горячая работа – погрузка цейхгауза. Едва взглянув на записку, он окрикнул выглядывавшего из-за груды шинелей курсанта.

      – Эй, старшина!.. Лебедев! Передай-ка товарища в первый взвод.

      Старшина, невысокий, крепкий, с солдатской походкой, выдававшей в нем старого унтера, повел Сергея на самый верх.

      – Вот, – сказал он, обращаясь к взводному курсанту, – возьми его, брат, к себе на попечение.

      – Ставь свою сумку сюда, – проговорил тот, переходя сразу на ты. – А спим мы сами вторые сутки на голых досках. Обойдется до завтрого-то.

      – Обойдется, – засмеялся Сергей.

      Он примостил свои вещи в угол к пустой койке, умылся под водопроводным краном, потом решил сходить поискать Николая.

      – Вы его не найдете, – сказал ему первый, кого он спросил, – он в карауле на вокзале. Завтра в десять им смена будет, тогда и придет.

      «Жаль, – подумал Сергей. – И сходить нельзя, очень уж далеко».

      От нечего делать он отправился во двор. Сначала глядел, а потом и сам стал грузить цейхгауз, мебель из клуба, библиотеку, огневые припасы. Проработав наравне со всеми до самого вечера, он, усталый, но возбужденный работой и новыми впечатлениями, наконец добрался до своего жесткого ложа. Подложил под голову шапку, патронташ, укрылся шинелью, и почти тотчас