Лонгборн. Джо Бейкер

подняла яблоко и со всей силы вонзила в него нож. Поджав губы, она срезала волнистую полоску кожуры, глядя, как кожица кольцами опускается на чисто вымытую столешницу. Нет, все пошло не так. Решительно не так, как следовало бы.

      Глава 5

      «Я вовсе не считаю, что у Лондона есть какие-нибудь серьезные преимущества перед провинцией…»

      Спустя несколько часов по приказу мистера Беннета Джеймс Смит появился на кухне и предстал перед миссис Хилл. Экономка окинула его долгим оценивающим взглядом. Он был худ. Очень худ. Кожа так обтягивала череп, что вырисовывались отдельные косточки, особенно рельефно выделялись глазницы запавших глаз и челюсти. А уж до чего грязен! Чернота под ногтями, сальные волосы, на коже и платье грязные потеки. А само платье – казалось, владелец надергал эти вещи с чужих бельевых веревок. Не красила его и борода, клочковатая и неухоженная. Этот парень долго бродяжничал.

      – За что прикажете браться первым делом, мэм?

      Сняв с плиты чайник, экономка кивнула в сторону судомойни:

      – Для начала приведем тебя в порядок.

      Она плеснула горячей воды в каменную мойку и подлила из бачка холодной, протянула ему обмылок, льняное полотенце и гребешок, сходила за бритвой мистера Хилла и поправила ее на ремне. Рядом с мойкой она оставила еще и ножницы, чтобы он остриг ногти.

      Вернувшись на кухню, миссис Хилл с солью отскребла столешницу и, выкладывая на стол хлеб, масло и сыр, слушала, как в судомойне отфыркивается и плещется парень. Давеча около мойки он засучил рукава, а руки – как крученые канаты: ни жиринки, одни кости да жилы. Что и говорить, тяжелые нынче времена, видно, пришлось ему помыкаться, пока был без работы.

      Накрыв на стол, экономка села и стала дожидаться. Вскоре он вернулся из судомойни. Голова после мытья еще не просохла, и с волос за ушами капало. Бороды как не бывало, а кожа на ее месте оказалась белой и нежной. Парню было не по себе, в тесноватой кухне он передвигался неловко, то и дело натыкаясь на табуреты и стулья, лохани, утюги и кастрюли. Он, похоже, был из тех мужчин, которым неуютно в четырех стенах.

      – Ну, что теперь, мэм?

      Миссис Хилл выдвинула из-за кухонного стола стул. Парень смотрел на нее сверху вниз.

      – Садись.

      Она налила ему чашку чаю, поставила рядом кувшин молока, положила кусок сахара на краешек блюдца. Нарезала хлеб и сыр, принесла из кладовой несколько ломтиков окорока. Она уже разложила все перед ним на столе, а он все смотрел на чашку. Чай так и остался нетронутым. Губы (он то и дело их покусывал) обветрились и потрескались.

      Она села против него:

      – Ты не любишь чай?

      – Нет, я…

      – Хочешь молока? – Экономка отодвинулась от стола. – А то у нас есть пиво. Может, выпьешь кружечку?

      – Я люблю чай, дело не в том. – Его взгляд тревожно заметался по помещению.

      – Так в чем же дело?

      – Не заслужил. Сперва нужно заработать.

      – Нет, – сказала она, – здесь у нас не так. Здесь надо сначала поесть.

      Он поднял на нее ясные глаза.

      – Здесь для тебя всегда будет еда. Завтрак,