Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823. Петр Вяземский

давали в пользу одного несчастного, Гольц, концерт, и добрая Borgondio пела в последний раз даром. Мы потребовали «Tanti palpiti» и оглушили ее рукоплесканиями. Роздано было 1500 билетов. Большая зала у Раля, бывшая манежем, наполнилась так, что многие не нашли места и возвратились домой. Дочь Гольца, тут игравшая, одержав победу над девичьей стыдливостью, спасла отца.

      Вот что пишет Дмитриев в последнем письме во мне: «Что вздумалось Вяземскому обогащать уже и Измайлова прекрасными стихами? Я не хотел бы, чтобы он для всех журналистов был щедр. Пускай бы один только журнал был хранилищем лучшаго».

      Прости! Если успею, напишу еще сегодня. Деньги нужно послать ранее.

      Сейчас получил от Греча семь книжек «Сына Отечества» и посылаю их в особом пакете. Он сам взялся пересылать журнал.

      Н. И. Тургенев князю Вяземскому.

      18-го февраля. [Петербург].

      Все мы с душевным удовольствием читали прекрасное письмо ваше в брату, почтеннейший князь. Мысли ваши об освобождении крестьян совершенно согласны с мнением тех людей, которые здесь имеют какое-нибудь мнение о сем важном предмете. Теперь идеи о крепостных людях вошли здесь в некоторое обращение более прежнего. Различные злоупотребления власти господской, дошедшие до сведения правительства, побудили его заняться рассмотрением средств, которые могли бы пресечь продажу людей без земли и по одиночке. К сожалению, члены верховных мест в государстве большею частью и в сильной степени, заражены еще татарскими предразсудками. Еще достойнее сожаления то, что эти татарские мнения пользуются некоторою народностью (popularité). Но, как-бы то ни было, теперь говорят о рабстве и даже пишут, хотя и не печатают. Следственно распространение идей здравых и искусно изложенных теперь важно более, нежели когда-нибудь. Потому все, желающие успеха доброму делу, должны желать, ч?об вы исполнили свое намерение: «изложить вашу мысль о средствах освобождения и постановить правила, на коих должно бы основано быть соединение людей, желающих сего освобождения». Пребывание ваше в Варшаве может способствовать исполнению вашего намерения. В бывшем герцогстве Варшавском рабство было уничтожено. Может быть сие уничтожение, произведено было слишком скоро, без надлежащего предуготовления, но сии сильные недостатки покажут вам истинные средства в более ясном свете. К тому же и настоящее положение крестьян в Польском королевстве, здесь совершенно неизвестное, взаимные их отношения с помещиками могут объяснить предмет сей и для нас, русских. Всякая справедливая идея, однажды пущенная в обращение, не погибнет, и рано или поздно будет воззвана к жизни. Кроме сего, кажется, можно возобновить мысль освобождения крестьян наших в самой Варшаве, во время открытия сейма, когда от нас приезжают к вам, Н[иколай] Н[иколаевич] в старину сам был охотник до этих вещей. Неужели и в сем случае можно быть равнодушным?

      Извините, что я наскучил вам моим сухим письмом. Но живущему на чужой стороне всякая весть из отечества приятна. Так и меня радует всякая европейская мысль посреди этой азиатской