Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823. Петр Вяземский

нет! Хоть от огня я ныне и терплю,

      «Но костенеть в потьмах здесь человек не сроден;

      «В рассчетах прибыли ущербу место дам:

      «Огонь подчас во вред, но чаще в пользу нам,

      «А твой гробовый дом на то лишь только годен,

      «Чтоб в нем волков морить и гнезда вить сычам!»

      А bon entendeur saint!

      Назовите, как хотите,

      И отдайте в «Сын».

      Если ценсор – Balrebut

      Или просто с- сын,

      Хвост поджавши от испуга,

      Не забьет в набат.

      И зажигателя Лувеля – Тистлевуда

      Не отошлет в верховный каземат,

      то-есть, в кабинет министра на рассмотрение, как то было с статьей о Вольтере. Прости! Будь здоров! Это письмо не в счет. Назвать просто: «Пожар»; не выставлять: Варшава.

      274. Тургенев князю Вяземскому.

      17-го марта. [Петербург].

      Завтра рушу с приятелем твой пирог и скачу по мокрому снегу с братом в Москву. Вот и тебе завуска и на зубок. Прочти пятничный «Conservateur» и газеты русские субботния и другие и вспомни меня.

      Продолжай писать по прежнему. Брат будет пересылать ко мне письма, а я буду искать из старой столицы сердцем и пером старого друга.

      Боргондио в один концерт собрала в Москве 15000 рублей.

      275. Князь Вяземский Тургеневу.

      20-го марта. [Варшава].

      А мы разве не умеем писать пятистрочные письма? Извините, и у нас хлопоты: шататься с целым городом, от первого воеводы до последнего трубочиста, по церквам – поклоняться гробу Христа. Должно бы тебя наказать; но уж так и быть, для братьев твоих скажу, чего у вас, может быть, еще не знают. В прусской «Staats-Zeitung», одной из вернейших европейских газет, 25-го марта, сказано, что, по известиям из Мадрита, король принял конституцию кортесов, обнародовал и поклялся ей; живите здорово!

      Так и быть, посылаю через тебя незапечатанное письмо к Орлову. Ты этого не стоишь, но так и быть. Вот еще посылка Смирновой. Что сделал ты из письма, которое я тебе на её имя прислал? Она его не получала. А два письма светлейшему Меньшикову? Пуст он мне хоть через тебя слово отвечает: тут идет дело о судьбе человека.

      Выдай за меня сто рублей для семейства Маздорфа, о воем упомянуто в 9-й книжке, и не худо бы сделать для него Арзамасскую складку и так и отослать из Арзамаса. Это лучше будет, чем при каждой плевке моей выставлять: Варшава; что за клеймо такое! Воейкову отошли мой ответ. Он пишет ко мне, что Каченовский выкинул из отрывка о поэтах (помнишь, о воем я тебе говорил) стихи обо мне.

      В воздухе лето, на земле грязь; пишу у открытого окна. Смерть Христа привела весь город в волнение: все на улице, а моя улица самая расхожая. Поневоле спускаешь глаза на маленькия ножки, пробирающиеся осторожно по грязной мостовой.

      На обороте рукою Н. И. Тургенева: Александру Ивановичу.

      276. Тургенев князю Вяземскому.

      20-го марта. [Петербург].

      Посылаю тебе на трех языках доклад наш и выписку из оного в «Conservateur», сделанную в Министерстве иностранных дел, частию братом Сергеем. И то и другое было мною переправляемо. Что-то скажут в Европе?

      Исполнение сделано втайне, прежде,