Русская философия как человековедение. Борис Емельянов

его к самому себе, к другим людям и к Богу определяются разумной пользой. Она оформляется в правило «люби себя с разумом», т.е. в принцип разумного эгоизма. В формулировке Татищева он звучит следующим образом: «Какую любовь или от кого паче надеемся милость, помощь и добродеяние улучить, должен ему заимствованно от нас самих равное изъявить» (Там же. С. 22).

      Сложнее было применить этот принцип по отношению к Богу. Но и здесь Татищев оказался последовательным. Заявление о том, что любовь к Богу должна определять настоящее и будущее благополучие человека, переносит решение богословских проблем в сферу земного. И здесь обнаруживается расхождение точки зрения В. Н. Татищева и господствующей тогда идеологии. Принцип разумного эгоизма требует разумного удовлетворения посюсторонних, земных потребностей человека. Разум же, как мы видели, определяет, какие из них, в какой пропорции приносят большую пользу. Человек разумный не может желать себе зла. Христианские догматы исходят из противоположных критериев поведения человека. Они признают только ту его деятельность, которая соответствует христианским заповедям, обеспечивающим счастье человека лишь в загробном мире.

      По Татищеву, в мире действуют три закономерности: богоданный «естественный» закон, в основе которого лежит утилитарный принцип разумного эгоизма; «божественный» закон – это уже закон «письменный», излагающий слово божие в библии; «церковный» закон, выработанный клириками как предписания для повседневной жизни людей. Между вторым и первым законами больших расхождений нет («никакой разности быть не может»). Оба они осуждают рабство: «О господине в законе естественном то находим, что человек должен другому всякого добра желать и благодеяние показывать, как самому себе, а не делать того, чего себе не желает, что и письменный Закон Божеский утверждает; и хотя пленник за неприятеля почитается, однако ж оное до тех мест, доколе он совершенно покорен, тогда уже покоривший не имеет правости оного покоренного чем-либо вредить, но, по словам Христовым, оного бывшего врага любить и добро делать: по сему видится, рабство и неволя противно закона христианского» (Татищев В. Н. Рассуждение о ревизии поголовной. Цит. по: Петров Л. А. Общественно-политическая и философская мысль России первой половины XVIII века. Иркутск, 1974. С. 97).

      Церковный же закон из-за проповеди аскетизма чаще всего не соответствует земной устремленности человека. Первым отечественным религиозным философом, специально рассматривавшим проблему человека, считается Г. С. Сковорода. «Для Сковороды ключ ко всем разгадкам жизни, как космической, так и божественной, есть человек, потому что все вопросы и все тайны мира сосредоточены для него в человеке… Не разгадав себя, человек не может ничего понимать в окружающем; разгадав же себя до конца, человек проникает в самые глубокие тайны Вселенной» (Эрн В. Ф. Г. С. Сковорода. Жизнь и учение. М., 1912. C. 214). В этой характеристике схвачена суть антропологических построений философа. Человек, считает он, есть