Русская философия как человековедение. Борис Емельянов

особенность заключается в большем внимании не к сущности, а к существованию человека. Русская общественная мысль с момента своего зарождения была ориентирована социально. В этом смысле она в своем концентрированном выражении была философией жизни, далекой от схоластики и абстрактных схем. Проблему человека русская мысль чаще всего решала через призму поиска ответов на знаменитые русские вопросы: Кто виноват? Что делать? – уточняя при этом: а судьи кто? Этот поиск, за которым просматривалась забота о насущных потребностях существования людей, велся широким фронтом в сферах материальной, политической, религиозной, этической жизни человека.

      С этим связана и вторая особенность русской мысли. В отличие от традиций европейской национальной общественной мысли русская более, чем какая-либо иная, была заинтересована в том, чтобы ее идеи были доступны широким читающим массам. Поэтому столь разнообразен спектр жанров, используемых русскими мыслителями в поисках ответов от строго научных, философских, публицистических – особо любимых ими – до поэтических. Как не вспомнить в этой связи знаменитые державинские строки из стихотворения «Бог»:

      Я связь миров, повсюду сущих,

      Я крайня степень вещества;

      Я средоточие живущих,

      Черта начальна божества;

      Я телом в прахе истлеваю,

      Умом громам повелеваю,

      Я царь – я раб – я червь – я Бог!

      Но, будучи я столь чудесен,

      Отколе происшел? – безвестен;

      А сам собой я быть не мог.

      Общепризнанно, что «загадка о человеке» была важнейшей проблемой русской мысли, делая ее антропологически ориентированной. Она неизменно оставалась в центре философских размышлений русских мыслителей, была открыта для всех влияний, жадно искала, находила и перерабатывала, а иногда и с порога отрицала, любые новации западной и восточной мысли, будь то писания отцов церкви, масонство, вольтерианство, фейербахианство или же ницшеанство.

      Уже в первых философских текстах, относящихся к периоду Киевской Руси, проблема занимала едва ли не центральное место. Решалась она под влиянием мифологического сознания, рассматривающего жизнь человека в окружении природы, и византийских, патристических текстов, трактующих божественное происхождение мира и человека.

      Этот своеобразный дуализм в понимании первого человека прослеживается, к примеру, в апокрифе «Беседа трех Святителей», относящейся к XI веку. В ней на вопрос Григория «Из скольки частей был сотворен Адам?» Василий отвечает: «Из восьми частей: 1) от земли взято тело, 2) от камня – кости, 3) от Чермнаго (Красного) моря – кровь, 4) от солнца – очи, 5) от облаков – мысли, 6) от дыхания – власы, 7) от света – душа, 8) сам Господь вдохнулъ ему душу…» (Беседа трех святителей // Памятники литературы Древней Руси: XII век. М., 1980. С.128). Другими словами, не только Бог, но и природа приняли участие в его рождении.

      В других текстах специально используется оппозиция «души», «духа» и «тела». Так в «Изборнике 1073 года» плоть и душа образуют