Конспекты поздних времен. Сергей К. Данилов

в ряд столы. За столами напротив друг друга сидели молчаливые трезвые мужчины разных возрастов глядя на доски с фигурами, и после каждого хода громко, с размаха стучали по кнопкам шахматных часов. Те, кто не играли, молча стояли рядом наблюдая. Комментировать партии во время игры запрещалось уставом клуба.

      Егоров надменно осмотрел публику и произнес, обращаясь к Криницыну:

      – Я тебе сейчас наглядно покажу, кто такой есть барабашка – Або Цифал!

      – Ради бога, не выпендривайся, – успел шепнуть ему Макс.

      – Товарищи, внимание! – не реагируя на шепот в спину, громко и развязно обратился любитель точных наук к присутствующим. – Я тут по случаю, так сказать проездом, и хотел бы сыграть партийку с вашим местным сильнейшим шахматистом. Могу на интерес, могу бесплатно. Моя фамилия Егоров. Со мной секундант, прошу любить и жаловать.

      И вытолкнул Макса перед собой. Так некстати оказавшись на всеобщем обозрении шахматной общественности, Макс вдруг заметил в углу профессора Щура, отчего давно нестриженные волосы на глупой голове зашевелились сами собой. Профессор был в обычном костюме с лоснящимися локтями, в котором он и лекции читал. Мизерные за толстыми стеклами черепаховых очков глаза глядели на Макса без всякого выражения. «Кажется, не узнал, – отлегло от сердца в первый миг, но тут же Криницын понял: – Завтра точно узнает!».

      Присутствующие восприняли явление Егорова без должного энтузиазма. Некоторые наглые личности и вовсе не соизволили оторвать глаз от своих облезлых деревянных фигур: как сидели, так и остались сидеть, может чуть поморщились, тем более, что по соседству с бассейном «Труд», в котором ютился клуб любителей древней игры, располагался летний городской сад с колесом обозрения, качелями и многочисленными жёлтыми бочками пива вдоль главной аллеи. И в том замечательном городском саду с посетителями частенько случалась обычная оказия, что у них на самом интересном месте заканчивались финансы, после чего некоторые, особо сообразительные, забегали к шахматистам в надежде сыгрануть партийку-другую на деньги, дабы восстановить свои покупательные способности.

      Чувствуя, что объявление не произвело нужного фурора, бывший инвалид решительно повысил ставки:

      – Я забыл сказать, между прочим, моё спортивное звание – гроссмейстер!

      Тут уж все без исключения посмотрели на новоявленного гроссмейстера и ощутимо вздохнули. Вошедший был коренаст, имел мозолистые клешни, проблесков высшего интеллекта не читалось в требовательных рыжих глазах. Более всего он как раз соответствовал портрету среднестатистического посетителя горсада, который приняв некоторую дозу, вошёл в раж, но дефицит наличности сильно мешал дальнейшему весёлому времяпровождению. Вахтера клуб не имел, посему худосочным шахматистам приходилось самим держать оборону.

      – Проходите сюда, гроссмейстер, – раздался скрипучий голос Щура. – Я кандидат