Остров Русь 2, или Принцесса Леокады. Юлий Буркин

прежнюю зажатую позу, тяжело вздохнул с видом человека, готового признаваться во всех грехах.

      – А можно, я закурю? – попросил он.

      – Курение вредит здоровью, – заметил Стас.

      – Вы правы, правы, молодой человек. Да, конечно, вы правы, – согласился Перескоков. – Я бы и сам не смог.

      – Веня, – сказал я дружелюбно, – хватит уже юлить. Если вы не расскажете нам то, что мы спрашиваем, вполне возможно, через минуту вы умрете. И, кстати, в муках.

      Его взгляд скользнул по миксеру и ушел страдать куда-то в неопределенность.

      – Так как нам найти Леокадию? – медленно, как гипнотизер, повторил я. – И кто за ней стоит?

      И тут он заплакал. Навзрыд, одновременно с этим чихая:

      – А-а-апчхи! Честное слово! Честное слово! А-а-апчхи!..

      Мне стало его по-настоящему жалко. Быстрее бы он, что ли, раскололся, да и шел бы с миром.

      – Сосредоточьтесь, – сказал я голосом доброго наставника. – Ну же. Сосредоточьтесь на Леокадии, певичке, которую вы ведете.

      – А вот и неправда! – всхлипнул он. – Чушь вы порете! Вовсе я ее не веду. Я ее и в глаза не видел, только, как и все, мечтаю об этом! То, что я наплел Хемингуэеву и остальным, то да, наверное, это было нехорошо, зато сильно подняло мой рейтинг. И все-таки это ведь не повод для того, чтобы убивать человека, правда?

      Я еще не совсем поверил ему.

      – Ну а если не вы, тогда кто же? – спросил я так, как если бы пожурил за какую-то глупость.

      – Не знаю. Клянусь мамой, не знаю! Я целое состояние потратил, чтобы узнать, но так ничего и не узнал. Тогда я и решил говорить, что это я. Все равно никто этого опровергнуть не сможет.

      – Так вон оно что! – воскликнул Стас. – А зачем тогда вы запирались столько времени?

      Услышав, что ему поверили, Перескоков вмиг перестал реветь.

      – Ха-ха, – нервно хохотнул он. – Да у меня же весь бизнес сейчас на этом держится. Да если мои партнеры узнают, что она не моя, я же все потеряю! – Он смахнул слезу рукавом халата. – Итак, теперь, когда вы все знаете, а я ввергнут в пучину нечеловеческого унижения, я прошу оставить меня одного. – Он упал на диван, спрятал лицо в сложенные перед собой руки и стал хныкать, подергивая плечами. – Я старый больной человек. Я нуждаюсь в покое. Оставьте меня.

      Хитрец! Но мы-то ведь не добренькие.

      – Мы не оставим вас в покое, пока вы не поможете нам ее разыскать, – сказал я таким ровным голосом, каким произносят окончательные решения, и «газанул» миксером.

      – Не оставите? – удивился он и вдруг решительно сказал: – Как хотите. Тогда можете меня убивать.

      – Нет, – отрезал Стас. – Ты пойдешь с нами и поможешь нам ее найти.

      Перескоков замер. Почему-то слова брата произвели на него особенно сильное впечатление. Он будто бы перемолол их в себе и наконец решился.

      – Да, конечно, я пойду с вами, – сказал он очень спокойным голосом смирившегося с судьбой человека. Он встал с дивана и, медленно ступая по ковру, принялся метаться взглядом по комнате. – Та-ак, – сказал он, – мои кроссовки и походный рюкзачок...

      Он решительно