Остров Русь 2, или Принцесса Леокады. Юлий Буркин

он. – У него еще название какое-то дурацкое – «Кин-Дзадзирис», что ли...

      – Нет, – заявил Стас. – Мы в такой лаже не снимаемся. – И вдруг с наездом добавил: – Лучше вы сами признавайтесь: кто вы-то такой?

      – Я-то? Я – Вениамин Перескоков, – представился старый хлыщ. – Не путайте с Перископовым... – добавил он зачем-то. – А почему вы спросили? Вы же знаете, к кому пришли. Это ведь вы вчера звонили. Вам Леокадия нужна, так? – В кресле он сидел в тапочках на босу ногу, и в глаза мне бросились покрытые ороговевшими мозолями пятки, которыми он нервно постукивал по полу. – Зачем тогда спрашиваете? – повторил он.

      – Это он в том смысле, что вы не обычный человек, – пояснил я. – Вот и спрашивает, кто вы...

      – Чем это я необычный? – спросил продюсер, приосанившись.

      – Обычные люди теперь кокаин не нюхают, – пояснил я.

      – О-о! Как обидно ощущать себя обычным человеком, – простонал тот и поскреб смуглую шершавую щеку, показывая в кривой усмешке зубы. – Черт бы его побрал, этот проклятый сахар!

      Он резко склонился над стеклянной поверхностью и через свернутую в трубочку стодолларовую купюру втянул в ноздрю очередную дорожку белого порошка.

      – Вы хотите сказать, что это не кокаин? – изумился я.

      – Да какой там, к дьяволу, кокаин! – визгливо выкрикнул продюсер. – Сахарная пудра это, будь она проклята!

      – А зачем же вы ее нюхаете? – поразился Стас.

      – Так охота же! – объяснил Перескоков. – Привык я! Хоть что-то понюхать! А-а-апчхи! А когда делаешь вид, что торкает, и правда что-то такое чувствуешь...

      Уф-ф... Камень с плеч! Значит, все-таки добренький.

      – Вот у нас к вам какое дело... – снова попытался я перейти к цели нашего визита, и снова Перескоков перебил меня.

      – Знаю я ваше дело! – рявкнул он почти весело. – А давайте-ка лучше телевизор посмотрим, а?! – Он вытащил из-под себя пульт и нажатием кнопки превратил примерно четверть зеркальной стены в экран. Нервно попереключав каналы, он остановился на МТV, где, конечно же, отплясывала его Леокадия – в джинсовых шортиках и с электрогитарой в руках, и увеличил громкость.

      Я сразу раскусил, к чему он клонит. Эта сволочь хотела, чтобы мы подобрели!

      – Стас, ты понял?! – посмотрел я на брата.

      – Понял, Костя, понял, – отозвался тот сурово. – И знаешь что? Кто к нам с мечом пойдет... Давай-ка не будем у этого гада ни о чем просить. Давай, как в Америке. Поищи-ка тут утюжок какой-нибудь или плойку. Или еще что-нибудь подходящее... А я его пока посторожу.

      Перескоков растерянно поглядывал то на меня, то на Стаса.

      – Сделайте музыку погромче, – сказал я, – чтобы криков слышно не было.

      – Тут полная звукоизоляция, – машинально похвастался продюсер, а потом беспокойно спросил: – А зачем вы хотите кричать?

      – Это не мы будем кричать, а вы, – пояснил Стас. – Наверное. Да точно...

      – Зачем мне кричать? – ненатурально удивился продюсер. – Если вам самим хочется, то мне не жалко, кричите сколько угодно. А мне незачем.

      – Вот