Остров Русь 2, или Принцесса Леокады. Юлий Буркин

поправил я машинально.

      – Это они шли, а мы ехали! – непонятно сказала она, отпирая дверь.

      Это было самое-самое начало перрона, и до вокзала предстояло еще топать и топать. Не став выяснять причину преждевременной остановки, мы спрыгнули на асфальт и двинулись вперед. Но когда миновали локомотив, увидели такое, что просто остолбенели. Прямо на шпалах, в метре от тепловоза, взявшись за руки, стояли мальчишка и девчонка лет четырех.

      Чуть дальше на шпалах копошилось еще с десяток ребятишек. Еще тут была молодая женщина приятной наружности, а перед ней стоял наш машинист и орал:

      – Да ты что, твою мать, обалдела! Куда ты, <ПИК!>, смотришь?! Тебе люди детей своих доверили! Да я ж, е... <ПИК!> тебя в спину, чуть их всех не перемолол, как, <ПИК!>, котят для пирожков!!!

      – А что я могла сделать? – воскликнула та. – Дети захотели посмотреть на паровозики, не могла же я им отказать! А когда пришли на вокзал, я рассказала им, какой красивый город Санкт-Петербург, и они туда захотели.

      – Пешком, что ли?! – не поверил своим ушам машинист.

      – А что я могла сделать? – повторила свою присказку горе-воспитательница. – Все рейсы до Петербурга отменили! И не кричите на меня! Ничего дурного, кстати, не случилось!

      – Да что ж это с людьми-то делается?! – поразился детина, хлопнув себя по бокам, а потом гаркнул: – Веди детей домой, дура!

      – Я пробовала, они не идут! – отозвалась женщина. – Не могу же я их заставлять!

      – Да что ж это?! – потрясенно и искательно глянул машинист на нас.

      – Дети, слушайте меня! – крикнул Стас, и ребятишки обратили свои улыбчивые взгляды на него. И вдруг Стас захныкал, почти зарыдал: – Мне так плохо, так плохо от того, что вы не идете домой! – запричитал он. – Если вы сейчас же не пойдете домой, я, наверное, буду долго плакать, а потом умру! А-а...

      Ребятишки зашвыркали носами, быстро организовались, разбились на пары и потопали по шпалам к вокзалу. Замыкавшая процессию воспитательница сердито глянула на Стаса и бросила:

      – Как это низко – обманывать детей!

      Минут пять я, Стас и машинист стояли молча, провожая их взглядами. Потом я спросил железнодорожника:

      – Вы правда не знаете, что происходит?

      – Понятия не имею, – яростно пожал плечами тот. – Вижу только, что все дурачками какими-то прикидываются!

      – Они не прикидываются, – отозвался Стас.

      – Слушайте внимательно, – сказал я. – Почти все люди заболели. Нам и вам просто повезло. Если вы хотите остаться нормальным, заткните чем-нибудь уши, так, чтобы ничего не слышать, старайтесь не включать телевизор, приемник и вообще лучше сидите дома.

      – Ты это серьезно? – уставился машинист на меня. – То-то я удивляюсь, что меня сменщики не сменили. Серьезно, выходит...

      – Серьезно, – подтвердил я.

      – А в чем зараза?

      – В одной песенке.

      – В какой?

      – Раз вы нормальный, значит, вы ее не слышали. «Кис-кис, мяу» Леокадии.

      – Не слышал, – признался машинист.

      – А услышите, вам уже все по барабану будет, – сказал Стас.

      – Спасибо,