Жена-девочка. Майн Рид

стране, откуда ты родом, наверное? Он, кажется, англичанин.

      – Нет, ничего подобного. Он проклятый ирландец. Уши Майнарда загорелись.

      – Что же было с ним много лет назад? – спросил более молодой знакомый Свинтона, которой не уступал в любопытстве своему старшему товарищу.

      – Что было с ним? Ай-ай, дружище, ничего, абсолютно ничего.

      – Никакого занятия или профессии?

      – О да; когда я знавал этого господина, он был лейтенантом в пехотном полку. Один из самых бесполезных людей в корпусе, насколько я знаю. Мы бы такого в свой полк не приняли.

      Пальцы Майнарда нервно задергались.

      – Конечно нет, – продолжила «важная персона». – Я имею все основания, джентльмены, так полагать, потому что являюсь гвардейцем – драгуном ее величества.

      – Значит, он служил у вас в одном из полков, сформированных до начала мексиканской войны. Вы знаете, почему он оставил службу?

      – Господа, я не привык болтать об инцидентах, случившихся с моими сослуживцами. Я обычно осторожен в таких вопросах, очень осторожен.

      – О, конечно, довольно об этом, – откликнулся задавший вопрос. – Я потому только спросил, что мне кажется немного странным: офицер нашей армии вынужден оставить службу.

      – Если бы мне было известно хоть что-нибудь похвальное об этом господине, – продолжил гвардеец, – я был бы счастлив сообщить вам об этом. К сожалению, ничего хорошего я вам сказать не могу. К большому сожалению, ничего.

      Мускулы Майнарда, особенно на правой руке, сильно напряглись. Совсем немного требовалось для того, чтобы он вмешался в беседу. Еще одной подобной реплики было вполне достаточно, и, к сожалению для себя, мистер Свинтон ее произнес.

      – Все это правда, джентльмены, – сказал он; обилие выпитого, очевидно, лишило его возможности соблюсти свойственную ему предосторожность. – Правда в том, что господин лейтенант Майнард, или капитан Майнард, как я полагаю, не сам ушел в отставку – его изгнали из британской армии. Что конкретно произошло, я не знаю, но знаю, что это правда.

      – Это ложь! – закричал подошедший Майнард, резким движением снял перчатку со своей руки и полоснул ею по щеке клеветника. – Это наглая ложь, Дик Свинтон! И если вы не опровергнете это, как надлежит вам сделать, вы будете способствовать распространению ложных слухов. Никогда не было того, о чем вы говорите, и вы это знаете, негодяй!

      Щека Свинтона стала белой, как перчатка, которой его ударили; но это было скорее проявлением трусости, чем гнева.

      – Ай, действительно! Так вы были здесь и все слышали, Майнард! Хорошо, хорошо… я же и сказал, что это неправда. А вы назвали меня негодяем! И ударили меня своей перчаткой!

      – Я повторю эти слова и снова ударю вас. Я плюну вам в лицо, если вы не возьмете свои слова обратно!

      – Взять свои слова обратно!

      – Да! И довольно разговоров! Я даю вам время, чтобы вы взяли свои слова обратно. Моя комната номер 209, на четвертом этаже. Я надеюсь, что вы найдете друга, которому не составит труда подняться