Весьма сентиментальное путешествие из Парижа в Венецию и обратно, или паломники страсти. Игорь Шинкаренко

я гуляла по берегу этого озера. Но сколько утилитарной изобретательности у людей, лишённых поэтичности! Посмотрите на эти меловые сооружения для жизни аборигенов… бесконечные… и почему их там воткнули, я вас спрашиваю? Чтобы есть, спать, производить грязь и прочие отходы своей жизнедеятельности! Что касается меня, то среди такой прекрасной природы я тысячу раз предпочла бы жить лучше обнажённой, как Адам и Ева, заниматься любовью, есть съедобные корни и варёные яйца!… (Тут Этри принялась смеяться.)

      – 

      Вы…! Как вы можете! В вас нет ни серьёзности, ни поэтичности…и это меня очень удивляет, так как вы мне очень симпатичны!

      Этри была счастлива узнать, что она симпатична Флош, но главным образом тому, что они с ней всё равно остались настоль же далеки, как и раньше… несмотря на такую интимность, к которой их невольно вынуждала находиться обстановка поезда!

      Они приближались к Милану, и их нетерпение, связанное с ожиданием этого события, накладывало свой отпечаток на эти однообразные и тягостные последние часы перед прибытием на Миланский вокзал. Впрочем, Ломбардия, которую они пересекали в этот момент, однообразно покрытая зелёными виноградниками… и такими же зелёными коренастыми шелковицами, оказывали на них гипнотическое воздействие, вводя в сопорификическое, полусонное состояние. Однако, классический энтузиазм Флош вынудил Этри обратить внимание на её подругу. Снисходительно посмотрев на неё, она встала… потом вновь села… поднялась ещё раз, чтобы посмотреть в окно и на свою подругу… и так несколько раз, после чего изобразила на своём лице усталость.

      – 

      Неужели вы заболели, моя дорогая подруга? Боже! Как я довольна. Я вас люблю всё больше и больше, несмотря даже на то, что ваше совершенство лишь подчёркивает мои слабости и недостатки. Ах! Вы прелестны и очень симпатичны! Ради вас я готова на всё…!– И после небольшой паузы продолжила,– Держите, вот моя подушка, моя шаль и соли лаванды…

      В оглушительном ритме тарара-бом-бом-тарара о стыки рельс поезд прибыл на вокзал.

      Наши паломницы сошли на Миланский перрон. Отдавая свои билеты они заметили бежевый костюм и шляпу типа "Панама" с торчащим из под неё заострённым носом под тенью её полей.

      – 

      Художник! Смотрите, Художник в Милане, моя дорогая Этри, какая радость!

      Флош, кудахтая и похихикивая, как потерпевший в океане кораблекрушение путешественник из Лондона в Америку, заметивший вдруг парус в океане. Это был действительно Художник.

      – 

      Мы вас забираем с собой!– сказали они ему– Но скажите нам сначала, какой случай вас привёл сюда?…

      – 

      Я знал, что вы уехали… и появитесь здесь… вот я и приехал. Отошлите меня прочь, если у вас нет сердца.

      – 

      Вас отослать прочь! Об этом не может быть и речи… Мы, напротив, увезём вас вместе с нами! Возьмите наши пакеты, эти bags… hold all, всё… одним словом!

      С тех пор они путешествовали уже с пустыми руками,