Весьма сентиментальное путешествие из Парижа в Венецию и обратно, или паломники страсти. Игорь Шинкаренко

после ночи на железной дороге. И затем, к счастью, там был чая из Цейлона, потому что я не переношу чай из Китая! Масло… масло было не плохое… И мне удалось съесть три разновидности чёрного хлеба с маленькими кусочками паштета сверху.

      Только заметила ли она, эта добрая Флош, что обращалась к пустому желудку Этри?…

      На этом перегоне произошло изменение статуса поезда до скорого на маршруте Люцерн-Сен-Готард. Этри в этот момент сидела в купе для курильщиков: красный бархат, розовое дерево, английские джентльмены.

      – 

      Эта Швейцария… как она мне, признаюсь, надоела,– тихо произнесла Этри.– К счастью, весна немного скрашивает однообразие этой страны… бледно-жёлтыми иголками лиственниц и цветением вишни на склонах гор. Но все равно… как сера эта страна…как холодная ветка зимней груши!

      Флош, которая стояла в коридоре и, по-видимому, не расслышавшая слова подруги, вдруг спросила её:

      – 

      Вам нравится Швейцария? А я её не люблю. Для меня эта страна чересчур ухоженная… искусственная.

      – 

      О! Я догадываюсь,– ответила Этри,– что вы питаете слабость к банальности.

      – 

      Банальности? Но, моя дорогая подруга, вы меня не понимаете… я же вам сказала, что… напротив, я не люблю не Швейцарию, а швейцарцев… и это уже не банально.

      – 

      Я тебя прекрасно поняла… и услышала, разумеется,– воскликнула, улыбаясь Этри.

      – 

      Значит ты считаешь, что я сказала какую-то глупость?

      – 

      Нет. Но я, к сожалению, не в восторге от этих швейцарских соломенных шляп…

      – 

      Они прелестны! Бесподобны!

      Решительно, Флош любила заурядные места.

      В вагоне для курильщиков все было обустроено, как в настоящем салоне для курения в доброй старой Англии, а Этри искренне и непроизвольно тянулась к таким местам, словно в давние времена английские аристократы привнесли немного своей крови в её родословную. У неё с детства была тяга и вкус к таким естественно натуральным местам, и когда она допускала в своей голове такие суждения о стране, то думала, разумеется, и о местных жителях. Однако, её ужасный сосед по креслу в этот момент должно быть был берлинцем… ведь его голова биржевого маклера была похожа на головку сыра, и она сразу поняла, что это не к добру, но чтобы немного поболтать и скрасить время, Этри обратилась к нему с речью на немецком языке. Правда, головка сыра ответила ей на французском языке и, таким образом, они нашли общий язык.

      А затем… табак редкой ручной нарезки Homespun и смесь Heather Mixture, торжествовавшие на кожаных креслах коньячного цвета, этот запах содержащего опий табака, немного опьянил молодую женщину, и она невольно обратила внимание на одного старого, но все ещё полного здоровья джентльмена, краснощёкого после утреннего бокала виски, и блестящего, словно первая вишня, что Этри приносили на десерт по весне, увенчанного титулом баронета и державшего