Убийство на улице Дюма. Мэри Лу Лонгворт

ящики. Открыв дверцы одного из них, он увидел, что там снова книги. Янн подошел и открыл дверцы рядом – на полках были аккуратно сложены бумага и офисные принадлежности. Они подошли к третьим дверцам и открыли их – Янн присвистнул.

      – Бинго! – прошептал он, увидев ящики с папками, напомнившие им о цели поиска и о том, что они нарушают закон.

      Выдвинув верхний, Янн увидел, что папки сложены по алфавиту. Быстро их пролистав, он нашел одну с грифом «Дюма» и встал, открыв ее, чтобы и ему, и Тьери было видно. Янн держал папку, Тьери листал страницы.

      – Вот наши заявления. Вот мое и сразу твое. А это… Гарриг?

      – Не волнуйся, у нее ни единого шанса. Ты слышал, как она на занятиях выступает?

      Тьери облегченно выдохнул.

      – Да, ты прав. Но вообще-то, она умна. И с виду ничего себе, как по-твоему? Ну вот если ее одеть по-современному, накрасить и очки снять.

      Янн недоуменно уставился на друга:

      – Ты что, журнала Elle начитался? – Раздраженный болтовней Тьери, он нетерпеливо взял следующее заявление. – А, Клод. Без шансов. Оценки у него похуже наших, и он нелюдим. Черт побери, тут ничего нет о победителе!

      – Значит, так тому и быть, пошли отсюда, – сказал Тьери, беря папки и засовывая их обратно в стол. – Мне что-то захотелось оказаться где-нибудь подальше.

      Он обернулся к Франциску. Святой из Умбрии смотрел на него со стены и улыбался.

      – Нет. Еще у него на столе посмотрим. Он мог где-нибудь записать имя.

      Янн пошел к столу. Тьери, вздохнув, направился следом.

      – Я тогда посижу, пока ты ищешь, – сказал он. Подойдя, он остановился, поняв, что чего-то не хватает. – А где его кресло? – спросил Тьери, обойдя вокруг стола. – Может, он работает на современном эргономичном табурете?

      Янн засмеялся. В руках у него была папка без этикетки, лежавшая на столе.

      – Трудно себе представить, чтобы Мут закупался в «Икее»!

      Тьери ахнул и, отпрыгнув, налетел на мраморный столик, отчего ваза на нем покачнулась и стала падать. Янн бросил папку и успел подхватить вазу, крикнув:

      – Тьери, merde![4]

      Он решил, что эта ваза ар-нуво из… из Нанси? Попытался вспомнить художника-стеклодува на рубеже веков, работы которого покупала мать для очень, очень богатых клиентов, но это оказалось нелегко. Те вазы всегда были темные, из дымчатого стекла с оттенками зеленого, коричневого и оранжевого, с цветами и побегами, ползущими вверх по стенкам.

      – Иисус, Мария и Иосиф! – завопил Тьери.

      – Тише, ты! Они тебя все равно не услышат посреди города!

      Тьери резко отвернулся от Янна к стене, навалившись локтем на стол и издавая нечленораздельные звуки.

      – Эй! – окликнул его Янн, наконец встревожившись. Похлопал приятеля по плечу. – Ладно, пойдем уже.

      Тьери не двинулся с места, но медленно протянул руку за спину, показывая на пол позади стола. Янн посмотрел в ту сторону.

      – О-о-о! – На полу, позади стола, навзничь лежал дуайен. Глаза его были открыты. Рядом валялось перевернутое кресло. –

4

Дерьмо! (фр.)