Черные руны судьбы. Дмитрий Казаков

уже не как воин, а как смертельно раненый зверь. В стороны летели фрагменты доспехов, окровавленные куски одежды, вырванные из живого тела куски мяса.

      Халльвард обрушил меч на затылок одного из зомби, и голова у того лопнула.

      Скелет получил пинок в ребра, и начал рассыпаться, будто крепостная стена после удара тараном. Второй отлетел в сторону, но не выпустил выдранную из плеча руку с торчащей костью.

      На короткий момент Халльвард поддался ярости, позволил ей овладеть собой.

      Растоптал еще один костяк, и схватился с последним зомби, тем самым, что был в остатках кольчуги. Ударил его по шее мечом, а когда голова не пожелала отваливаться, схватил и оторвал ее голыми руками.

      В лицо брызнуло смрадным, но он не обратил на это внимания.

      Отшвырнул то, что осталось от мертвяка, в сторону, и ударом эфеса раздробил башку скелету с рукой в лапах.

      – Рилд! – позвал он, опускаясь на корточки. – Рилд!

      Но Большой был мертв… нельзя остаться в живых, если тебе отъели нос, перегрызли шею и лишили двух конечностей. Не дышал и Дастин, не пошевелившийся с того момента, как в лицо ему попала магическая стрела.

      Халльвард остался один.

      2. Вторая. Кошка

      Нос Нейли на мгновение вернул себе чувствительность, и она осознала, что от барона пахнет крепким мужским потом.

      Он отвернулся от нее, и взял с полки небольшую палочку с утолщением у верхушки, прямую, украшенную резьбой. Когда встряхнул ей, девушке показалось, что ушей коснулся далекий, холодный звон, комната на мгновение уплыла в сторону, и сердце заледенело от страха.

      – Что это, мой господин? – спросила она.

      – Не бойся, – ответил владетельный барон Фикр ре Ларгис. – Это не больно.

      От этой фразы перед глазами у Нейли помутилось, настоящее сменилось прошлым, тем прошлым, которое она меньше всего хотела вспоминать… комната на постоялом дворе, широкая кровать с клопами в тюфяке, и он, широкоплечий, сильный, с похотью в голубых глазах…

      Тогда она была пятнадцатилетней девчонкой, и двух недель не прошло, как она удрала из родного замка.

      А он сказал то же самое «Не бойся. Это не больно».

      И соврал – ей было больно, и обидно, и страшно, и она ненавидела его, и боялась, и хотела убить…

      Вынырнув из воспоминаний, Нейли обнаружила, что тяжело дышит, сердце едва не выскакивает из груди, а барон ходит вокруг и водит палочкой по воздуху, будто рисует что-то. Скосив глаза, она увидела вокруг него тень, ту самую, какую заметила еще во дворе, во время представления, и закусила губу, чтобы не вскрикнуть.

      От тени веяло холодом, мертвенным, жестоким, чужим.

      – Вот и прекрасно, замечательно, – сказал хозяин замка, и огладил усы, точно такие же, как у ее отца.

      А когда он отвернулся, чтобы положить палочку на место и взять что-то еще, она не выдержала. Давние чувства вырвались из глубин души с силой сметающего все на своем пути потока лавы, ненависть, злость и жажда мести вскипели раскаленным, ядовитым варевом…

      Нейли не видела перед собой