Учитель пения. Эмиль Брагинский

откидывавшейся от стены. Квартира и так была тесной, но казалась еще меньше оттого, что в большую комнату был втиснут рояль.

      – Вот, я принес! – робким голосом произнес Ефрем Николаевич.

      – Что ты принес? – спросила жена, Клавдия Петровна, еще ничего не подозревая.

      – Как бы это тебе сказать… – мялся Соломатин. – В общем, ты можешь взглянуть…

      – Вова! – шепнула в трубку Тамара. – Позвони мне позже, тут папа что-то принес.

      Клавдия Петровна поставила утюг на подставку. Из маленькой комнаты выглянул Дима.

      – Только не сердись! – Ефрем Николаевич развернул скомканную тряпку, внутри которой… спал щенок.

      – Что это такое? – Клавдия Петровна даже села и спросила тихо-тихо, потому что была потрясена.

      – Разве ты не видишь? – переспросил муж. – Это собака!

      – Колоссально! – высказался Дима и скрылся в маленькой комнате.

      – Какая прелесть! – воскликнула Тамара. – Где ты ее достал?

      – Мне хор подарил.

      – Какая это порода?

      – Хорошая, плохую я бы не взял.

      – Зачем нам собака? – заговорила жена, и лицо Ефрема Николаевича приняло мученическое выражение. – Здесь и так повернуться негде. За собакой нужно ухаживать. Ее нужно водить гулять, ее нужно мыть, ее нужно кормить. Ведь неизвестно, какая вырастет собака – большая или маленькая…

      – Это как получится… – неопределенно сказал Ефрем Николаевич.

      – Если большая собака – ей нужно специально готовить. Кто будет этим заниматься? Ты знаешь, сколько это стоит?

      – Не знаю… – ответил затюканный муж.

      – Одним словом, – подытожила жена, – пойди и отнеси собаку туда, где ты ее взял!

      – Клавдия Петровна! – Ефрем Николаевич даже выпрямился. – Эту собаку я не верну! Я давно мечтал иметь собаку, и я ее завел!

      – Все равно, – пригрозила Клавдия Петровна, – когда ты уйдешь на работу, я ее выкину!

      – Клава! – выкрикнул муж. – Ты не можешь выбросить живое существо! Это живая собака, Клава…

      Клавдия Петровна взялась за утюг.

      – Не хватало, – сказала она с явной издевкой, – чтобы ты приволок в дом дохлую собаку!..

      Главное в семейной жизни – не терять чувства юмора. Ефрем Николаевич бочком-бочком протиснулся на маленький балкон, который выходил во двор.

      Мальчишки, закинув головы, выжидающе смотрели на учителя.

      – Нас поругали, – хитро улыбнулся Соломатин, имея в виду себя и щенка, – но нас не выгнали!

      Итак, прошло какое-то время, щенок получил кличку Тинг, вырос и превратился в симпатичную взрослую собаку среднего размера. Как известно, несимпатичных собак не бывает. Привилегию быть несимпатичными люди оставили за собой. Тинг ежедневно сопровождал Ефрема Николаевича в школу, и в зале, где репетировал хор, у Тинга было свое персональное место – возле своей персональной ножки рояля.

      Вошел Соломатин, и, как положено, дети встали.

      – Садитесь! Здравствуйте! Меня зовут Ефремом Николаевичем. У нас с вами будет урок пения. – Это хорошо, что вы улыбаетесь! – продолжал Соломатин. – Потому что петь весело. Человек отчего поет? От радости.

      – И от горя тоже! – вставила аккуратная светленькая девочка. – Я вот ходила на «Князя Игоря», и там Ярославна поет, потому что мужа в плен взяли!

      Класс грохнул.

      – Это тоже верно! – кивнул Соломатин. – И еще – у нас при школе есть хор мальчиков. Туда принимают всех желающих.

      – Я желаю! – поднялся толстенький паренек, Кира. В каждом классе есть ребята, считающие своим долгом балагурить и паясничать. – Только у меня ни голоса, ни слуха.

      – Сейчас проверим! – Соломатин открыл крышку рояля, взял аккорд и проиграл простенькую мелодию. – Повтори!

      Кира охотно повторил, да так, что все, как говорится, зашлись, и Соломатин вместе со всеми.

      – Вот видите! Я к музыке неспособный! – победоносно заявил Кира.

      – Ладно, приходи на спевку! – проговорил сквозь смех Соломатин.

      – Так я ведь не умею!

      – А я научу!

      После урока Соломатин вышел из класса и направился к двери, на которой было написано «Заведующий учебной частью».

      – Наталья Степановна, – сказал Соломатин, входя, – сейчас проходит всероссийский смотр. Если мы попадем в финал, поедем в Москву и что-нибудь там получим, мы сможем всюду хвастать этим фестивалем…

      – Правильно! – поддержала завуч. – У нас замечательный хор, я его так люблю! Если вы что-нибудь получите, от нас отвяжутся с тысячей других дел!

      – Неправильно! – возразил Соломатин. – Если мы получим премию, мы сделаем нашу школу первой школой с певческим уклоном! Ну как? – Соломатин был горд своим предложением.

      – А зачем? – оторопела завуч.

      – В Венгрии уже есть, дети лучше учатся, и объем легких у них увеличивается,