Московские каникулы. Эмиль Брагинский

Я… как это сказать… да, я угощаю! – добыла из сумочки и протянула долларовую бумажку.

      Приземистый ловко выхватил ее, разглядел и восхищенно причмокнул:

      – Десять!.. Если по сегодняшнему курсу… можно вусмерть упиться… Секунду, мадам! – и исчез.

      А длинный пододвинул незнакомке колченогий стул:

      – Прошу садиться! Как поживаете?

      Лучана, однако, осталась стоять. Наверно, ей не понравился стул.

      Вернулся приземистый, держа в руках бутыль с сокровенной жидкостью. Поначалу вернул сдачу, затем эффектным жестом фокусника вытащил из кармана бумажный стаканчик, протянул даме:

      – Начнем, разумеется, с вас!

      Налил ей до краев. Потом не забыл длинного и себя тоже не обидел.

      – За свободу! – произнесла тост Лучана и единым махом, лихо опрокинула стаканчик.

      Интеллигенты восхищенно переглянулись.

      – Хорошо пьет! – от души воскликнул длинный. – Где учились?

      – Закусить! – простонала Лучана.

      – В наличии только корочка! – Приземистый протянул Лучане огрызок черного хлеба, Лучана жадно его сжевала и улыбнулась:

      – Мама моего мужа была русская.

      – Мама плохому не научит! – кивнул длинный. – Еще позволите?

      – Спасибо, нет! С вами – это настоящая жизнь, прощайте! – Окликнула собаку: – Эй, безымянный, за мной! – и пошла куда-то.

      Интеллигенты грустно глядели ей вслед.

      – Вот ведь иностранка, а тоже человек! – оценил приземистый.

      – А как вы думаете, – снова ступил на философскую тропу длинный, – Бунюэль пил?

      – Безусловно, пил! – ответил коллега. – Но при этом плотно закусывал, и заметьте, не хлебной корочкой!

      Возле ближайшего сквера Лучана купила два гамбургера, один для себя, другой для собаки, точнее – первый для собаки, потом уже для себя. Опытным путем выяснилось, что собака гамбургеры ест, правда, одного ей мало, Лучана отдала ей свой, собака умяла и его. Лучана прилегла на скамейке, скамейка была из твердых жердей, Лучана поворочалась, но усталость взяла свое, и она преспокойно уснула. Собака забралась под скамейку и тоже мирно уснула. Если б кто-нибудь в Риме сказал Лучане, что она вот так вот, как бомж, будет валяться на твердой скамье в городском сквере… нет, никто бы так не сказал, никому это в голову не придет, даже в страшном сне…

      И приснилось…

Первый сон синьоры Лучаны Фарини – розовый

      Ленивый, разнеженный ветер, погладив черепичные крыши, окрасил венецианский воздух в розовый цвет. Лучана плыла в розовой гондоле, на шляпе гондольера Гриши развевалась розовая лента, на шляпе лохматой приблудной собаки также была розовая лента. А сама Лучана была совершенно голой, как мама родила, тело ее от природы светилось розовым светом, а кончики грудей напоминали неспелую землянику. Лучана нисколько не стыдилась наготы.

      Гондолу обогнал вапоретто, рейсовый катер, битком набитый туристами, при виде голой дамочки они бурно орали, махали руками. Лучана гордо выпрямилась в полный рост, чтобы ее могли получше разглядеть, и царственно