Московские каникулы. Эмиль Брагинский

попыталась объяснить сказанное. – В общем, обожди, я скоро!

      Выхода у Лучаны не было, оставалось ждать в коридоре, нервно переминаясь с ноги на ногу, а из туалета донеслось озорное пение:

      Меня милый встретил,

      встретил на рассвете,

      может, будет ничего,

      может, будут дети…

      На обратном пути Лучана не шла, а неслась по коридору, перепутала двери, рванула не ту и очутилась в комнате, где стоял на голове совершенно голый мужчина и жевал при этом яблоко.

      Лучана кинулась обратно в коридор, на этот раз не ошиблась дверью и при виде Гриши не сказала, а выстрелила:

      – Вы наглый обманщик! – Ее черные глаза сверкали ненавистью. – Соседка, задвижка, голый мужик!

      Она подхватила конец веревки, которая все еще заменяла поводок, потянула за нее и вместе с собакой покинула Гришине жилище навсегда. Во всяком случае, в этот момент Лучана была уверена, что никогда и ни за что сюда не вернется.

      Гриша невесело поглядел ей вслед, подумав при этом, что двадцать пять баксов плюс еще пятьдесят, в сумме семьдесят пять, это совсем неплохо, но наверняка хуже, нежели сто пятьдесят. Глянул в окно. Лучана пересекала двор решительным, размашистым шагом. Шляпка была угрожающе сдвинута набок.

      Без стука, без предупреждения появилась у Гриши пухленькая соседка, глаза с любопытством обшарили комнату:

      – Где же твоя фифа? Я знакомиться пришла, чтобы чин чинарем.

      – Исчезла, как дым, как утренний туман! – поэтически ответил Гриша, а Дуся, так звали соседку, помотала головой:

      – Ты туману не напускай! Значит, не прошел ты у нее?

      – Да это не тот сюжет, я ей комнату сдавал!

      – Ха-ха! – не поверила Дуся. – Такие, валютные, в коммуналках не селятся, они, Григорий, уважают комфорт и персональный утепленный туалет. Выпить у тебя нету по случаю твоего прокола?

      – Увы!

      – И у меня только чай… – засмеялась Дуся. – Чай мой чай, любовь прощай!.. – И осеклась: – Смотри, Григорий, она чемодан у тебя позабыла! Или, быть может, нарочно оставила?

      Гриша тупо уставился на кожаный чемодан с элегантными металлическими уголками:

      – Да нет, забыла… Где ж я теперь ее найду, черт бы ее побрал вместе с собакой и чемоданом!

      – Сама найдется! – утешила Дуся. – Чемодан дорогой, а в чемодане имущество!

      – Адреса она не знает, что делать-то? – вконец расстроился Гриша.

      – Да не психуй ты, береги печень! Ее вещи – ее проблема! А не появится, мы с тобой заграничное барахло поделим, ну как, Гришенька-вишенка?..

      Совершенно позабыв про чемодан, Лучана вышагивала по незнакомой ей улице, вышагивала в неведомом направлении, движимая одной лишь нанесенной ей обидой. Улица сама вывела Лучану на перекресток, где на самом углу торчал дощатый павильон, покрашенный ядовитой желтой краской, а надпись на павильоне гласила: «Минута счастливого отдыха».

      Будто в Париже, прямо на тротуаре были расставлены столики, а за ними счастливо отдыхали разнообразные горожане с хмельными глазами, то есть пили водку и закусывали ее пивом.

      За одним