Последний Бес. Жизнь и творчество Исаака Башевиса-Зингера. Петр Люкимсон

профессию, а не философию. Чтение это будет для тебя трудновато, и вдобавок от него не будет никакого проку.

      – Я хочу знать, что говорят философы о том, почему в мире так много страданий и как его исправить.

      – Философы и сами этого не знают. Ладно, подожди…

      Он начал искать между полками и даже залез на лесенку. Когда он слез, в его руках было две книги, и он показал их мне. Одна была на идиш, другая – на иврите.

      – У меня есть кое-что для тебя, – сказал он. – Но если эти книги увидит твой отец, он порвет их.

      – Папа их не увидит. Я их хорошо спрячу.

      – Клиент нашей библиотеки должен оставить задаток и заплатить за чтение книги за месяц вперед. Но у тебя в кармане, как я вижу, нет ни гроша. Ладно, заплатишь как-нибудь в следующий раз. Береги книгу. Если ты сдашь ее вовремя и в хорошем состоянии, я найду тебе еще кое-что. Когда мальчик хочет узнать тайну жизни, ему надо помочь.

      Он улыбнулся и что-то записал на карточке. Я с трудом удержался, чтобы не поцеловать ему руку…»

      Книга на идиш, представлявшая краткую историю философии, была прочитана Иче-Герцем в тот же день.

      Ничего, кроме разочарования, она ему не принесла. Имена некоторых великих философов, таких, как Аристотель, Демокрит, Платон и др., учения которых излагались в этой книге, были ему уже знакомы по трудам Рамбама и прочих и никакого интереса у него не вызвали. Но, самое главное, ему показалось, что, когда дело доходит до главных вопросов, большинство философов предпочитает просто жонглировать мудреными терминами, а не отвечать на них. Таким образом, книга пополнила его познания в философской терминологии, но не более того. Единственная ее глава, которая действительно произвела на него впечатление, была посвящена философии Спинозы. Сама идея пантеизма была для него не нова – ее выдвигали и каббалисты, и многие еврейские философы, начиная с основателя хасидизма Бааль-Шем-Това. Но мысль Спинозы о том, что Богу нет никакого дела до людей, до их судеб, до человеческой истории, поразила его, так как открыто вступала в противоречие с главными постулатами Торы.

      Стоит заметить, что если в начале ХХ века на европейскую интеллигенцию философия Спинозы уже не производила особого впечатления, так как ее умами в тот период уже властно овладевало новое поколение философов, то влияние Спинозы на еврейскую молодежь все еще было огромно – в первую очередь, благодаря его критике Писания, на котором эта молодежь выросла.

      Не случайно, Аса-Гешл, главный герой саги «Семья Мускат», с юности и вплоть до последних страниц романа оказывается под влиянием философии Спинозы, которая в итоге и приводит его к полному жизненному и моральному краху. Сам Башевис-Зингер утверждал, что он лично очень быстро освободился от влияния Спинозы, но не стал освобождать от него Асу-Гешла исключительно потому, что ему хотелось воссоздать в романе мировоззрение и судьбу типичного еврейского интеллигента своего времени.

      В то же время и спустя более шестидесяти лет, давая пространное интервью о своей жизни и творчестве американскому профессору Ричарду Бурджину, Башевис-Зингер будет довольно часто вспоминать «Этику» Баруха Спинозы, цитировать ее и основывать на ее положениях многие свои рассуждения. Так что