В чужой игре. Просто ужас какой-то…. Николай Старинщиков

чтоб не налегали… – крякнул Матрос.

      – А этот где? – спросил Вагин.

      Никто не знал, где мог быть Жеребец. Взял и ускакал, пока все лежали. Матрос осторожно щупал карманы, надеясь, что никто не заметит. Напрасно старался, от Вовочки не скроешь. Он помнит, какие конкретные бабки лежат у того внутри.

      – Короче, расходимся… – решил за всех Матрос. – Потом встретимся. Не нравится мне эта хата.

      Сказал, как последняя инстанция.

      – А доля? Надеюсь, ты не забыл? – напомнил ему Садовский.

      – За кого держишь? – спросил Матрос.

      – Квартира ему не понравилась… – ворчал Вовочка. – Жеребец – пацан еще тот. Отошел, может…

      – Причем здесь этот гнилой базар? – Матроса мелко трясло. – Деньги при мне. Шмотки продадим и поделим… Для чего сейчас деньги крошить?

      Садовский играл челюстями. На лице – улыбка, а на щеках – бугры.

      Входная дверь тихо отворилась, в квартиру вошел Жеребец. Вовремя явился, чуть до кулаков не дошло у товарищей.

      В руках у Жеребца пластиковый пакет.

      – К столу, пацаны! Пришлось музыкальный центр толкнуть каину.

      – Какому?! – для вида спросил Матрос.

      – Да тут одному, – опустил глаза Жеребец. – Рядом живет. Гнилой весь, зараза. Четверть цены уплатил, бобер.

      Он поднес сумку к столу и стал выкладывать из нее продукты. Литр водки поставил на середину. Крабовые палочки – четыре пачки – на каждого по штуке. Закусывать ими хорошо. Пару банок ставриды и четыре шпрот. Палку колбасы «Сервелат». Сигареты. Целый блок.

      – Хлеба, конечно, не принес, – проскрипел Матрос

      – Хлеб еще вчерашний остался. Надо доесть…

      – Тогда вздрогнули, – хлопнул тот в ладони. – У меня серьезный к вам разговор.

      Садовский вцепился в бутылку, стал крутить винтовую пробку. Резьба сорвалась.

      – Дай ножик, Матрос.

      Тот вынул из кармана складной нож и, не торопясь, протянул.

      Вовочка разложил лезвие, поддел пробку, разрезал и снял. Затем наполнил до краев большие рюмки.

      – Понеслись… – выдохнул Матрос.

      Он не глотал водку – жидкость сама вливалась внутрь, а кадык не вздрагивал. Разорвав пачку крабовых палочек, он сунул одну торопливо в рот и стал жевать.

      – Классический закусон, – говорил он с набитым ртом.

      Ребята тоже тянулись к закуске.

      – Если скрестить бульдога с волкодавом, – продолжил Матрос, – то получиться…

      – Лев, – закончил за него Садовский.

      – Не угадал. Получится говнодав. Но я не хочу, чтобы наша фирма превратилась в ее подобие. Нам нужны средства. И храниться они должны в одном месте. Конечно, каждый может забрать свою долю, но часть, или пай, надо оставить. На тот случай, если придется рвать когти или чалиться. Правильно я говорю?

      Пацаны молчали. Дело говорит Матрос. С другой стороны, каждый помнил, сколько Матрос вчера зацепил на квартирах.

      – Кому-то