Форпост. Андрей Молчанов

криминалом, и Серегин привычно подобрался.

      – Ну… – произнес он осторожно.

      – Прогуляемся по магазинам в Манхэттене, – словно бы себе под нос, проговорил Джон. – Тряпки, одеколоны… Тебе ничего делать не придется. Следуй моим командам: «Стоп», «Повернись спиной», «Развернись боком»… Будешь прикрывать меня в секторах видимости камер и отгораживать от публики. Риска никакого. За день работы плачу сто долларов. Пятьдесят – сразу. – В руках у него неожиданно возник бумажник, а из бумажника, словно сама собой, выпорхнула зеленая манящая купюрка.

      Серегин призадумался. Пойти на поводу у первого встречного мазурика? Ну, припутают его как сообщника на магазинной краже, ну, депортируют, положим… Да и к лучшему, вероятно…

      – Согласен…

      И они двинулись к станции подземки, мимо магазинов на Брайтон-Бич, с выставленной на продажу советской символикой: флагами, бюстами вождей, военной формой. В частности, с лотков продавались ордена и медали умерших на чужбине фронтовиков-эмигрантов и награды, завезенные сюда контрабандой. Пять долларов стоил орден Красной Звезды, двадцать – Красного Знамени. Большого успеха товар не имел.

      В подземке, когда Олег привычно шагнул к турникету, новый знакомый потянул его за рукав в сторону, к служебной решетчатой двери. Растворив ее, подтолкнул Серегина к выходу на перрон, а встрепенувшемуся в будке кассиру уверенно продемонстрировал портмоне с полицейским значком, дающим право на бесплатное пользование муниципальным транспортом. Кассир, покорно кивнув, опустился обратно на стул.

      – Ксива «левая», но работает токо так, – пояснил он Олегу, оперируя на сей раз лексикой, почерпнутой наверняка из общения уже с новейшей волной эмиграции. – Убери себе в карман. Если я спалюсь, будет лишняя неприятность в полиции…

      – А если и меня заметут?

      – Никогда! – горячо заявил Джон. – Ты ни к чему в магазине не прикасаешься и товар не выносишь. Твое незаконное задержание – это прецедент к судебному процессу. Ты сможешь обанкротить любую лавочку. Кстати, следует подумать о такой комбинации… А значок я тебе сделаю, если, конечно, ты не хочешь укреплять… – он кивнул на приближающийся поезд, – всякие разжиревшие на последних деньгах честных граждан корпорации…

      В этот день Джон умудрился вынести из сияющих магазинов Манхэттена товара на две тысячи долларов. Вечером похищенное ушло перекупщику за половину цены, и Серегину был доплачен оговоренный серо-зеленый «полтинник».

      В утверждении об аристократическом происхождении своего первого американского приятеля стоило усомниться, хотя многие пышные титулы во времена оные наверняка обретались путем грабежа, убийств и разбоев, однако то, что русскоязычный американец представлял собой высококвалифицированного жулика и прожженную бестию, виделось бесспорным фактом. От жизни он брал все, тем более то, что плохо лежало.

      – А теперь, – убирая в карман гонорар за труды неправедные, молвил Джон, –