Путь гейши. Алина Лис

ее сейчас, когда Горо на своей территории и в окружении своих людей, а Такухати один? В обмен на всего лишь одну уступку?

      Пусть не надеется. Горо Асано не сделает такой грандиозной глупости.

      – Ах, мой друг! – Ликование, которое он испытывал, против воли все же прорвалось сквозь напускное равнодушие. – Не все в этом мире продается и покупается! Быть может, позже я соглашусь уступить ее, но не сейчас.

      Наместник Асано нипочем бы не сознался даже самому себе, что, отбирая сейчас у высокомерного и опасного союзника добычу, он ощутил совершенно детский азарт и радость.

      По его сигналу несколько воинов преградили генералу дорогу.

      Мию охватил ужас. Реальность и вызванный переохлаждением и слабостью бред путались в ее сознании. Толстяк трансформировался в огромную бородавчатую жабу с оранжевыми глазами.

      Девушка почувствовала, как сухие губы мимолетно коснулись ее виска, а потом Такухати опустил ее снова на камни.

      Сразу стало холодно. Мия жалобно захныкала, цепляясь за рукав его кимоно, и услышала:

      – Потом, Мия.

      Генерал выпрямился, оскалился по-звериному и положил руку на рукоять катаны.

      – Назад! – прорычал он и прочертил ножнами на гальке пляжа линию. – Любой, кто переступит ее, – умрет.

      Воины нерешительно покосились друг на друга, потом на Такухати и остановились около линии.

      Наместник чуть не взвыл от досады.

      Вот ведь трусы!

      Не дурак же Ледяной Беркут, чтобы выходить в одиночку против всего клана Асано, в котором тоже немало сильных магов. Взять того же племянничка Дзиро, сволочь изрядная, но какие бури умеет насылать!

      Да и невыгодно генералу ссориться. Кто тогда вытащит из дворца его обожаемую сестренку? Кто поддержит во время переворота?

      – Всегда неприятно лишаться имущества. Но надо понимать, что правда и сила на моей стороне. Стоит ли так держаться за наложницу, если совсем скоро у тебя будет молодая жена?

      В последних словах таился намек. Пусть союзник вспомнит обо всех договоренностях. Будущее сестры и честолюбивые планы против одной смазливой девки.

      Видимо, те же мысли пришли на ум Такухати. На лице генерала отразилась короткая мучительная борьба.

      Мия сама не поняла, почему ей стало тоскливо и больно от последних слов наместника. Даймё непременно послушается, не станет же высокорожденный самурай ссориться с другом из-за девицы, которую считает шлюхой. Зачем ему Мия, когда скоро у него будет молодая жена…

      Такухати проявит благоразумие и отдаст Мию жабе с оранжевыми глазами.

      Реальность крошилась под пальцами. Девушка закрыла глаза и скользнула в беспамятство.

      Она уже не видела, как Ледяной Беркут криво ухмыльнулся и как испуганно вздрогнул наместник при виде этой ухмылки.

      – Твоя мать была шлюхой, а отец – жалким торгашом, – очень четко и громко выговорил даймё Эссо. Его холодный голос далеко разносился по пустынному берегу, отражался эхом от скал. – Сам ты заплыл жиром и не знаешь,