Меня зовут Лю Юэцзинь. Лю Чжэньюнь

В любом случае неприятный осадок у него остался. Зато теперь он стал наведываться в парикмахерскую с полным сознанием своей правоты.

      На следующий день после того, как Лю Юэцзинь отыграл роль аньхойца, он снова наведался к Ма Маньли. На этот раз он принарядился в купленный на ночном рынке серый костюм с галстуком. Под пиджаком на поясе он закрепил сумку с деньгами. Если появлялся повод, Лю Юэцзинь всегда надевал костюм. Сначала он не планировал заходить к Ма Маньли; он направлялся на почту, чтобы отослать деньги сыну. Но, проходя мимо парикмахерской, Лю Юэцзинь заметил, что у него остается время, и решил проведать Ма Маньли. На самом деле его поход на почту оказался хорошим предлогом, чтобы в очередной раз пристать к Ма Маньли по поводу долга. На пороге парикмахерской Лю Юэцзинь наткнулся на Ян Юйхуань, которая, прислонившись к дверному косяку красила губы. Это занятие она совмещала с выслеживанием потенциальных клиентов. Заметив Лю Юэцзиня, она даже не убрала ногу с порога, что в очередной раз убедило его в отсутствии у этой шаньсийской бестии всякого воспитания. Разозлившись, он не удостоил ее своим обычным комплиментом: «А ты еще больше похудела». Ма Маньли в это время только закончила мыть волосы клиенту и теперь усаживала его перед зеркалом для укладки. Лю Юэцзинь, понимая, что она занята, заметил на столе огромный персик и по-хозяйски взял его, чтобы утолить жажду. Покончив с персиком, он решил облагородить внешний вид и подстричь волосы в носу. Взяв ножнички, он встал перед зеркалом и занялся своим носом. Дождавшись, когда клиент досушит волосы, расплатится и уйдет, Лю Юэцзинь произнес:

      – Пришел с тобой попрощаться.

      Ма Маньли очень удивилась:

      – Ты покидаешь Пекин?

      – Не только Пекин, я покидаю этот мир.

      Ма Маньли удивилась еще больше. А Лю Юэцзинь продолжал:

      – Вчера мой сынок официально поставил меня перед фактом, что если я сегодня же не вышлю ему денег на обучение, он уйдет к матери. Шесть лет назад я оставил его при себе, сколько сил у меня ушло на его воспитание – и вот нате вам. Чего мне только стоили эти шесть лет! Если же он сейчас переметнется к своей матери, не будет ли это означать, что он встанет на ее сторону? Что обо мне люди подумают? Вот я и решил: зачем жить дальше?

      Ма Маньли была в курсе его непростой судьбы, однако, заметив в его голосе нотки негодования, она не торопилась ему верить. Но Лю Юэцзинь, невзирая на это, продолжал гнуть свою линию. Глядя на свое отражение в зеркале, он стал поносить своего сына:

      – Сучье отродье, не заигрался ли ты? Кто такая эта твоя мать? Семь лет назад она была шалавой. А за кого замуж вышла? За суррогатчика! Рано или поздно закон до него доберется! – Следом он стал жалеть себя: – Честным людям в этом мире житья нет. Кто посмелее – дохнет от переедания, у кого кишка тонка – мрет от голода. Я же поступлю иначе. Сам на себя руки накладывать не буду, а вот их, выродков, найду и зарежу обоих, пусть кровь обагрит мой нож!

      Вчерашний спектакль сделал свое дело – Лю Юэцзинь вошел во вкус. Сегодня