Стриптиз на 115-й дороге (сборник). Вадим Месяц

тоже мог знать эрудированный Проспер: «Старость – не радость», – написал я, намекая на возраст процентщицы. В тексте много распространялся про Свидригайлова, расспросив о нем у соседки по парте. На всякий случай сравнил Сонечку Мармеладову с Марией Магдалиной. Других фамилий, встречающихся в романе, я не помнил. Раскольниковым откровенно восхищался. Считал, что это человек поступка, раскисший от христианских предрассудков.

      Меня вызвали к завучу. Фелицата Андреевна, небольшая горбатая женщина с крашеными волосами, спросила:

      – Почему ты не явился, когда я вызывала тебя месяц назад? – оглядела она меня. – Почему в джинсах?

      – Сидоренко из 10 «А» сломал мне нос, – сказал я правду. – Он каратист. Я не мог появиться перед вами в таком виде. У меня затекли оба глаза.

      Она рассказала мне про ударную комсомольскую стройку БАМ.

      – Понял? – спросила завуч после внушительной паузы. – Вот как люди живут! Им не до заграничных пластинок.

      – Понял, – сказал я и уже готов был удалиться, как в учительскую ворвался красномордый физрук и радостно сообщил, что я завалил спортивную работу.

      – За весь год ни разу у меня не появился, – сказал Петр Иванович.

      – Я занимался спортом, – ответил я. – Чтобы поднять общий моральный дух. На личном примере.

      В комнате появилась учительница литературы с моей тетрадью в руке. Экзекуция продолжилась по нарастающей. «Как? Почему? Какое имеешь право?» Разговор получился пугающе долгим. Я улыбался. На следующий день начинались весенние каникулы.

      Каникулы мы с Сашуком провели правильно. Отдыхали. Встречались погулять-покурить. Вечером шли смотреть «Капитана Врунгеля». К концу недели решили наведаться в Лагерный сад, где у памятника павшим в почетном карауле стояли наши товарищи по школе с деревянными автоматами. Дело ответственное: к Вечному огню брали лучших. Мы с Лапиным к таким не относились.

      Сашук щелчком отшвырнул сигаретку в почерневший снег и победоносно высморкался. Мы стояли у подножия монумента, где огромная каменная Родина-мать протягивала винтовку своему каменному сыну. У их больших каменных ног жалкими лилипутами стояли в синих шинелях юноша и девушка из восьмого «А» класса. Оба были симметрично прыщавы и серьезны.

      Мы поднялись по гранитным ступеням и засмотрелись на столбик огня, вырывавшегося из металлической пятиконечной звезды. Горелка тревожно гудела. К памяти защитников Отечества мы относились с уважением. Но к почетному караулу пиетета не испытывали.

      – Как служба? – спросил Сашук дружелюбно. – Не надоело?

      Сторожа воинской славы молчали. Мы спустились с постамента и направились к казарме Поста номер один, где надеялись повстречать одноклассников. Березы наливались белизной в предчувствии скорой весны, сугробы по краям дорожек стали пористыми и твердыми. Навстречу нам бежали наши друзья в форме, с муляжами автоматов Калашникова в руках.

      – Как дела?

      – Нападение на Пост номер один!

      Мы не