Отведи всему начало. Юрий Лугин

тобой хотел поговорить! Он тему придумал, послушай, – Костя напел: – Та-да-ти-та та-та та-да-ти-та-та… Та-да-ти та та-та та-та-та… Классная песня может получиться!

      Они стояли не в дверях, но все равно мешали входившим в кабинет «ашникам», и, разговаривая с амиго Константэном, Виктор видел Галю, о чем-то расспрашивавшую ряженого пятиклассника, который принес ей наверняка не первую уже валентинку.

      – Мелодия интересная. Послушай, если влет, может, так:

      По асфальту стучало и капало,

      По витринам и крышам мело…

      – Круто! – оценил начало будущего шлягера Костя. – Ты, короче, на следующую репетицию подваливай. И желательно с готовым текстом, если сможешь. О'ка?

      – Йес, сэр! – Виктор шутливо прикрыл правый глаз двумя сложенными вместе пальцами.

      Они разошлись, и Виктор чуть не столкнулся с Галиной и поспешно – слишком поспешно – отвел глаза.

      В рекреации он догнал «гонца Амура»:

      – Эй, пацан, гоу ту до мэнэ!

      Пацан остановился.

      – Слушай, почта, ты девчонке записку передавал. У кабинета литературы только что. От кого?

      Пятиклассник геройски надулся, как партизан на допросе в гестапо.

      – Не скажу! Не имею права! Нас обязали хранить тайну переписки!

      – Обязали, говоришь? Молодец, пацан! У тебя чистые валентинки есть? Да и номерок за одним давай.

      Примостившись на подоконнике, он начертал прыгающими буквами: «Я счастлив тем, что есть на свете ты».

      Подумал – и витиеватым росчерком подписался: «Свидригайлов, Аркадий Иванович».

      Перегнув записку пополам, торжественно вручил «почтальону».

      – Отдашь девчонке, про которую я тебя спрашивал. Запомнил ее? Смотри, не перепутай. Не сейчас, а на следующей перемене. Да, и вот еще… Если она спросит, от кого, молчи. Сам говорил: фирма тайну гарантирует. Все, свободен!

      На истории Сашка спросил:

      – Ты в конкурсе «Сударь и сударыня» участвуешь?

      Виктор вспомнил, как «сударем» обзывался на него Митрич, и удивился:

      – А это что за на?

      – Мероприятие к 23 Февраля. Нужно подготовить сцену объяснения в любви из литературного произведения. Победители объявляются королем и королевой бала. Короче, мне Танька Кольченко предложила с нею выступать, и у нас проблема, какую сценку выбрать. Не подскажешь?

      Виктор усмехнулся:

      – Инсценируйте «Отелло».

      – ?!

      – А что? Ты – вымазанный сапожным кремом, в белой простыне, она – в пеньюаре, на кровати. Ты подходишь, говоришь: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» – и начинаешь ее душить, а Танька красиво бьется в конвульсиях, эротично взмахивая ногами…

      Сашка обиделся:

      – Я серьезно спрашиваю!

      – Ах, значит, ты серьезно?! Ладно, не нравится «Отелло», инсценируйте признание Базарова Анне Сергеевне Одинцовой. Митрич будет в экстазе.

      – А вот это классно! Балшойе сепсибоу, дарагой таварисч! – одобрил его выбор Сашка и призадумался, прокручивая в уме, каким из него получится