Искусство семейного воспитания. Педагогическое эссе. Шалва Амонашвили

понять наше отношение к Первообразу, представим следующее.

      Великий Художник – Бог – создал эскиз будущей картины и сказал своему ученику – то есть – нам:

      – Дорисуй и доведи до совершенства! Мы поняли, что Учитель испытывает нас. Но мы верим в нашего Учителя и чувствуем, что в эскизе скрыт шедевр.

      Мы призвали все наши способности и попытались представить этот шедевр.

      И начали дорисовывать эскиз: осторожно наложили первый штрих, первую краску, отошли в сторону, чтобы взглянуть, что получается.

      И видим: эскиз оживает.

      Без спешки, осторожно, с верою и любовью делаем другой штрих и накладываем краску.

      Эскиз ещё более оживает.

      Но нам понадобится не день, не месяц, а долгие годы, чтобы закончить весь эскиз. Ведь надо, чтобы у нас получился шедевр!

      О чём же мы будем молить Творца, чтобы довести дело до конца?

      О трёх вещах. О том, чтобы даровал Он нам: веру в Первообраз, веру в себя, что делаем всё правильно, и творящее терпение.

      Мы, конечно, поняли, что шедевр – раскрытый в Ребёнке Первообраз, Образ Творца.

      Кто же тогда мы – родители, воспитатели?

      Мы – художники жизни, мы – соработники у Творца.

      Младенец наблюдает, как красиво мы его любим и как бережно о нём заботимся.

      Не только любим, не только заботимся, а делаем это красиво, бережно, мудро.

      Это наши первые штрихи и краски.

      Видим: он оживляется, улыбается нам, тянет к нам ручки.

      Значит, Первообраз порадовался нам.

      Он взрослеет – видит и слышит: мы говорим с ним о том, какой он у нас хороший и чего мы ждём от него; рассказываем сказки, читаем молитвы, учим стишкам; говорим не по всякому, а чисто, красиво, умно, ласково; показываем, какие мы у него хорошие, добрые; любим друг друга, помогаем друг другу. Мы не знаем, что такое грубость, что есть ненависть. Делаем так, чтобы он всё это замечал, запечатлевал в себе.

      Это – наши краски.

      В ответ он начинает говорить. Говорит чисто, образно, радует отзывчивостью и любовью к нам. Интересуется миром, цветами, бабочками, птичками, животными. Мы замечаем, как он удивляется и восхищается.

      Он уже школьник.

      В нём тяга к учению. Надо закрепить это состояние. Потом мы радуемся, удивляемся и восхищаемся его познавательной воле, советуемся, спрашиваем и внимательно слушаем, соглашаемся. Звоним по телефону близкому человеку, чтобы сказать, какой он у нас пытливый, как любит книги. Говорим тихо, чтобы он «не услышал», но он слышит.

      Но что-то мы упустили – может быть, это возраст, может быть, влияние среды – он начинает грубить. Надо дорисовать его. Грубость грубостью не искоренишь. Нагрубил маме. Мама удивлена: от него такого не ожидала, села в углу и тихо заплакала. Он видит – мама плачет.

      Что в нём сейчас происходит? Дорисовывают ли слёзы матери красками благородства его чувства? Пройдёт время, папа скажет: «Сынок (доченька), меня восхищает твоё великодушие!» И будет ждать проявления великодушия. А потом мама, забыв о прошлом, присядет перед сном на кроватке, посмотрит