Искусство семейного воспитания. Педагогическое эссе. Шалва Амонашвили

что пишет по этому поводу Константин Дмитриевич Ушинский: «Религиозное развитие Ребёнка должно быть плодом его самостоятельного, самобытного творчества, в результате которого ему должна быть дана возможность придти к своей собственной религии, выросшей свободно и естественно изнутри, а не навязанной путём прямого или косвенного насилия извне. Задача истинного воспитателя в данном случае ограничивается только доставлением детям возможность более широкого материала для их свободного религиозного творчества».

      А вот что говорят нам старцы Эпифаний и Порфирий. Старец Эпифаний:

      «Больше говорите Богу о ваших детях, чем детям о Боге.

      Душа юного жаждет свободы.

      Поэтому он с трудом принимает разнообразные советы. Вместо того чтобы постоянно давать ему советы и порицать за любую мелочь, возложи это на Христа, Богородицу и на святых и проси Их образумить его».

      Старец Порфирий:

      «Не дави на своих детей.

      То, что ты хочешь им сказать, говори с молитвой.

      Дети не слышат ушами.

      Только когда приходит божественная благодать и просвещение их, они слышат, что мы хотим им сказать.

      Когда хочешь что-нибудь сказать своим детям, скажи это Богородице, и Она всё устроит».

      Рапсодия. «Папа, мама и я»

      Вопрос Нинцы:

      – Вы сказали об образах дедушки и бабушки. Может быть, расскажете об образах отца и матери?

      Образ отца до сих пор влияет на мою жизнь.

      Он погиб на фронте в Крыму, когда ему было 36 лет.

      Он был рабочим типографии, делал набор книг, издавал газеты.

      Имел сложное детство и сбежал от отца деспота из деревни. Стал членом партии и искренне верил в новую жизнь. До начала войны повредил себе правую руку под прессом и не мог сгибать пальцы. Но в первые же дни войны пошёл добровольцем, умудрившись скрыть от медкомиссии свою инвалидность. В 1942 году его направили на фронт в Крым, где и погиб.

      Я любил отца. После школы шёл прямо к нему на работу, мы вместе обедали в рабочей столовой, там я готовил уроки, а его сослуживцы дружили со мной и баловали меня.

      Однажды, – было мне тогда пять или шесть лет, – я скрутил бумагу как папироску, прикурил спичкой и начал выпускать дым изо рта.

      – Пап, смотри, как я курю! – сказал я отцу и продемонстрировал ему своё умение.

      Отец сам не курил.

      Он посмотрел на меня очень строго и приказным тоном произнёс:

      – Брось сейчас же!

      Я понял, что сделал что-то плохое. Прошло четыре года. Как обычно, после школы я прибежал к отцу на работу. Я застал его в своём кабинете. В тот день с одним рабочим произошла какая-то беда, и он был встревожен.

      – Пап, пойдём обедать! – сказал я.

      – Да, пойдём, но сначала закрой дверь на ключ, чтоб никто нам не помешал. Я хочу поговорить с тобой!

      Таким серьёзным тоном отец раньше не говорил со мной. Я закрыл дверь.

      – Сядь рядом со мной!

      Я сел. Он молчал.

      – Пап,