Английский детектив. Лучшее за 200 лет (сборник). Коллектив авторов

раз в Англии произошло некое убийство, привлекшее к себе всеобщее внимание. Мы и так достаточно слышим о душегубах, пока растет их чудовищная известность, а мне бы хотелось похоронить память об этом мерзавце так же, как его тело похоронила Ньюгейтская тюрьма. Я намеренно воздержусь от раскрытия личности преступника.

      Когда появились первые сообщения об убийстве, ни единого подозрения – вернее, добавлю, чтобы не оказаться неточным, – нигде не упоминалось, что хоть одно подозрение пало на человека, который впоследствии был привлечен к суду. По той же причине его описания не напечатали в прессе. Об этом важном факте следует помнить.

      Развернув во время завтрака газету с утренними новостями, содержавшими отчет о происшествии, я нашел его невероятно интересным и прочел с большим вниманием. Дважды, если не трижды. Преступление произошло в спальне, и когда я отложил газету, на меня нашло – нахлынуло – наплыло – не знаю, как назвать это чувство, нет подходящего слова, – я, казалось, видел, как та самая спальня проплывает сквозь мою комнату, словно картина, непостижимым образом нарисованная в речном потоке. Хотя фантом почти мгновенно исчез, он был настолько ярким и отчетливым, что я с облегчением отметил отсутствие мертвого тела в собственной постели.

      Это необычное ощущение посетило меня не в романтическом месте, а в меблированных комнатах на Пикадилли, недалеко от угла с Сент-Джеймс-стрит. Для меня оно оказалось чем-то новым. В тот момент я сидел в легком кресле, поэтому дрожь, охватившая мое тело, передалась ему и сдвинула с места (но, надо заметить, подобная мебель без труда передвигается на своих колесиках). Я подошел к одному из окон (в комнате их два, а сама она расположена на втором этаже), чтобы дать глазам отдых в оживленном движении на Пикадилли. Было ясное осеннее утро, и улица выглядела суетливой и бодрой. Дул сильный ветер. Пока я наблюдал, он принес из парка ворох опавших листьев, которые завивались спиралями в его порывах. Когда листва осела, я заметил на противоположной стороне улицы двоих мужчин, шедших друг за другом с востока на запад. Первый часто оглядывался через плечо. Второй, шагах в тридцати позади, угрожающе замахивался на него рукой.

      Сначала меня привлекла необычность и продолжительность этого жеста для столь публичного места, а после – более примечательное обстоятельство: никто не обращал на них внимания. Мужчины проре́зали поток пешеходов с плавностью, едва подходящей даже для прогулки, хотя ни один из прохожих, насколько я мог заметить, не уступал им дороги, не одергивал и не оглядывался вслед. Проходя под моими окнами, оба они посмотрели на меня. Я увидел их лица очень отчетливо и, без сомнения, узнал бы в любом месте. Не то чтобы я нарочно искал в их обликах нечто примечательное, помимо того, что первый был мужчиной весьма мрачного вида, а кожа его преследователя напоминала своим цветом неочищенный воск.

      Я холост, и весь мой домашний круг составляют камердинер и его супруга. Род моих занятий связан с банковским делом, и хотелось бы, чтобы