Повесть о днях моей жизни. Иван Вольнов

посмотрел на его лысину, которая от лампочки блестела, как коленка, свистнул, еще посмотрел и ответил:

      – Ты надумаешь на печи-то. Считай лучше прусаков!

      – Верное слово, не так! – пристал отец. – Ну-ка, погляди получше!..

      – Ну что ты понимаешь? – закапризничал я. – В училище не ходишь, книжек у тебя нет, доски – тоже нету, а лезешь поправлять, новомодный ученик! Дай тебе грифель – сразу сломаешь, а говоришь: не так! Сказывай, кака буква на жука похожа? «А» по-твоему? Держи карман!

      Я даже в азарт вошел.

      – Конечно, не так! – сказала вдруг Мотя. – Где ж тут «лы»?

      Подвинув ближе к себе книгу, сестра улыбнулась.

      – Читай лучше: му-ра-вей, – делает она ударение на последнем слоге.

      Я в удивлении смотрю на нее:

      – Ты… почем же знаешь?

      – Читай как следует – лучше дело будет, – проворчала она, принимаясь за вышивание.

      – Ах ты, трепло! – вскипел я, задетый за живое. – Одно слово узнала и уж куражится, ведьма!

      – Может быть, еще побольше знаю, – ответила сестра, вставая из-за стола.

      Мать прикрикнула:

      – Будет тебе хвастаться-то, ягунка! Вот в писаря скоро выйдешь.

      Отец, не менее моего пораженный, твердил:

      – Ай да Матрешила, ай да Матрешила! Разуважила ученика, ха-ха-ха! Шибко разуважила! Утерла сопли! Вот тебе книжки и грифель – лезь под лавку со стыда!..

      Зло меня разобрало.

      «Погоди, – думаю, – холера! я тебя подкараулю!..»

      Случай представился скоро. В один из праздников, набегавшись вволю и проголодавшись, я вскочил в избу за хлебом. Наступили сумерки.

      – Мамка, дай поесть, – закричал я, отворяя двери.

      – Какая тебе еда, скоро ужинать, – ответила сестра. Она сидела одна.

      – А где же мать?

      – Поехала на свинье грушей торговать! Чего орешь, как сумасшедший, – не заблудится.

      Сбросив полушубок и разувшись, я полез за стол.

      – В карты, что ли, сыграть? – посмотрел я на сестру. – В свои козыри?

      Та ответила:

      – Играй, коли охота.

      Смотрю: в руках у нее книжка. Попалась, барыня! Попалась, слава богу!

      – Тебе кто же велел брать без спросу? – говорю ей ласково.

      Мотя смутилась.

      – Я ее не съела, – проговорила она. Я – поглядеть немного, – Сестра бросила книгу на стол. – Жадничаешь, жила? На – подавись!..

      Мне, конечно, не книги было жалко, а обидно, что она меня недавно подкузьмила.

      – Стой, за это вашего брата не хвалят – получай-ка вот! – и я треснул ее по голове. – Ты у меня будешь знать, как воруют чужие книжки!

      Мотя ничего не сказала. Я ждал, что она тоже чем-нибудь меня ударит, и приготовился к обороне, но сестра отвернулась к стене и так простояла несколько минут.

      Стыдно стало как-то: до слез ведь довел, а за что? Не съела ж, в самом деле, книжку?

      – Мотя, – проговорил я нерешительно, – брось, я пошутил!.. Давай вместе читать. Тут, знаешь, есть статья про старика и смерть – смешная, будь она неладна! Давай, Мотя!

      Сестра повернула